– Не томи, Фрэнк, – поторопил я его.
– Они тут, на Южном, все того губернатора боготворят, а Пета во всем слушаются.
– Да, странно, – удивился Карл, – он же погубил их бизнес.
– Погубил-то, погубил, но, – Литл встал, – вон посмотрите, в каждой гостинице висит портрет того губернатора, – Фрэнк указал на стойку администратора.
Я поднялся и подошел к стойке, за ней над ячейками с ключами висел портрет молодого мужчины: ранние залысины, тонкие усики, глубоко посаженные глаза, ах, какие глаза – сколько в них души и сострадания. Я долго не мог оторвать взгляд от портрета губернатора.
– Кто же написал такой чудесный портрет? – спросил Карл.
– Кто-то из постояльцев гостиницы «Оттенки». Она тут через одну от этой.
– А наша тоже имеет название? – это уже я.
– Конечно. Тут все они имеют названия. Наша называется «Блюз».
В холл вошла женщина. Темные волосы собраны в тугой узел на затылке, глаза суровые, черты лица тонкие, неулыбчивые, платье строгое, до пят.
– Привет, Анна, – приветствовал ее Литл. – Как поживаешь?
– Спасибо, Фрэнк, все хорошо. Как у тебя дела?
– Спасибо, тоже в порядке. Сестру замуж выдал на днях.
– Передай ей мои поздравления. Господа, – повернулась она к нам, – ужин будет подан через два часа. Сейчас я покажу вам ваши комнаты. Можете располагаться.
– Нам и располагаться-то особенно не надо, – улыбнулся я ей, – не думали ночевать, даже вещей с собой не взяли.
– Не волнуйтесь, все необходимое вы найдете в комнатах. Прошу вас следовать за мной, – и она пошла в сторону лестницы, скрытой за кадками с пальмами.
Я усмехнулся, не удивился бы, если среди этого «всего необходимого» для меня были приготовлены длинная ночная рубашка и колпак, так все вокруг не вязалось с двадцать первым веком.
После осмотра комнат, мы встретились в коридоре второго этажа.
– Какие планы или желания? – спросил Литл, чувствуя себя в роли гида.
– Я бы прилег отдохнуть, – ответил Карл.
– А я бы прогулялся, – я выглянул в окно, за которым уже давно стемнело.
– Вас проводить? – спросил Фрэнк.
– Нет, спасибо. Я поброжу один, люблю вечерние прогулки.
И мы расстались.
На улице уже было совеем темно. Редкие неяркие фонари, возвышавшиеся у входов на участки гостиниц, не могли рассеять наступавшую на остров ночь. Мне больше помогала полная луна, всплывшая над верхушками деревьев, а звук волн, накатывавшихся на берег, помог выбрать направление. Шум океана ни в какое сравнение не идет с шумом моря. Такого количества низких нот никакое море не даст!