Эндж, как я и думал, пряная, горькая, знойная, влажная. Я хочу больше… Меня буквально разрывает от того, как хочу.
– Ну и откуда же вы, Ярослав? – вопрос ее отца с трудом пробивается сквозь пелену откровенных фантазий в моей голове.
Туплю, отвечая не сразу. Эндж толкает меня плечом, торопя.
– Эм…Да мы давно знакомы с Анжеликой, – откашливаюсь, убирая из голоса лишнюю хрипотцу, – Она дружит с моей сестрой Лидой, мы общались…
– Лидой? Это которая Тихая? – Владимир Анатольевич ловит мой взгляд в зеркале.
В тоне его прорезается сдержанная заинтересованность.
Очевидно, он в курсе положения моей семьи. Мне с трудом удается сдержать скептическую усмешку.
Что, я уже не так подозрителен, да?
Я без претензий лично к Коршунову, но только что он смотрел на меня как на мутного придурка, которого в любой момент готов выкинуть из машины.
Но Тихого уже не вышвырнет, да?
Все люди одинаковые…
– Да, Тихая, – вслух вежливо подтверждаю. И согласно нашему плану дальше начинаю разливаться соловьем, не желая тянуть с этой ванильной чушью, – Я на самом деле всегда любил вашу дочь, Владимир Анатольевич, но она меня не замечала.
– Какие занимательные подробности, – бормочет Владимир Анатольевич, перестраиваясь, и теперь уже с любопытством поглядывая на притихшую пунцовую Анжелику, – И как же заметила?
– Они поругались с Фоменко, он повел себя недостойно, начал ее оскорблять, я вступился. И Анжелика наконец меня оценила.
– "Недостойно", "вступился", – Коршунов начинает криво ухмыляться, – Вы как из другого века, молодой человек.
– У меня строгая бабушка с претензиями на классическое воспитание, – фыркаю.
– Что-то по обжиманиям в аэропорту и не скажешь… – бурчит тихо Владимир Анатольевич, не сдержавшись.
– Это был порыв, очень люблю, – рапортую.
Эндж, не выдержав, закатывает глаза.
Я крепче сжимаю ее кисть в своей руке и наглею до того, что веду большим пальцем по тыльной стороне ладони. Вздрагивает. И кожа на предплечье становится гусиной.
Бля, у нее мурашки? Мурашки от меня…
Сглатываю и поправляю ширинку свободной рукой. Мы когда-нибудь доедем или нет?! Хочется уже наедине…
– И сколько ж вы вместе? – спрашивает Владимир Анатольевич.
– Два дня, – хрипло отзывается Анжелика.
– Хм, – тут Коршунов слегка давится, —дочь, у нас один номер на вас, но если надо…
– Не надо! – я это чуть не ору.