Женщина-профессор, облокотившаяся на кафедру, посмотрела поверх очков и едва заметно понимающе улыбнулась, тем самым пригласив опоздавшего к началу занятия нерадивого студента внутрь, чем тот не преминул воспользоваться. Миновав основную сцену, Симон, проследовал по ступенькам на возвышавшийся над ней седьмой ряд парт, присев, наконец, рядом со своим другом, который был едва ли не единственной причиной, по которой Симон все еще продолжал посещать унылые залы этого казенного учреждения. Как только их взгляды встретились, на лице Симона практически моментально заиграла улыбка, которую он не мог сдержать и которая, казалось, была непосредственным отражением выражения лица его товарища. Эмоции от встречи с другом были настолько сильны, что будто бы сама их интенсивность стала искажать все пространство вокруг, вместе с тем вызывая необыкновенные ощущения и ассоциации, что волной захлестнули путника. Первые несколько секунд, казалось, ничего не происходило, однако затем стало понятно, что нечто незримое все же, вне всякого сомнения, уже случилось. Так, все началось с мельчайших частичек пыли, танцевавших в свете утреннего солнца, что проникал сквозь жалюзи. Их движения, по началу казавшиеся абсолютно хаотичными, приобрели несомненно выверенную и даже математически просчитываемую траекторию. Более того, сами они, поначалу будучи невзрачными белыми закорючками, внезапно стали переливающимися частичками света, который проникал внутрь с улицы. И не только они одни. Профессор и стены помещения стали мерцать, с каждым мгновением сияя все сильнее. Складывалось впечатление, что стыки стен, пола и потолка сейчас просто распадутся от этой вибрации. По всей видимости, однако, этой энергии для полного коллапса было недостаточно, а потому от столкновения этих сил по всем поверхностям аудитории лишь шла рябь, которая приобретала форму сверкающих нитей. Они, в свою очередь, соединяли между собой все предметы как внутри, так и снаружи университета. Эти паттерны были похожи на древние узоры на одеждах аборигенов острова за Горизонтом, историю которых Симон еще совсем недавно изучал на специальном цикле лекций. Вместе с тем окружившие его сверкающие рисунки были практически неотличимы от схем сложных цепей нейроконтуров чипов, изучение строения которых уже началось в этом семестре.