Ксенофонт метался от отца к работе, разрывался между Диной и делами, потому что не мог без нее, страдал на физическом уровне, у него мышцы скручивало от одной мысли, что ему придется в какой-то день оставить ее одну. Но ему приходилось по очереди с матерью и сестрой дежурить у отца в больнице, а днем тащить всю работу фирмы на себе.
Дина похудела и сникла, стала молчаливой, общалась только с двумя подружками, на новой работе специально задерживалась допоздна, поскольку знала, что дома придется коротать время одной. И каждый такой вечер умывалась слезами. Потому что безумно любила Ксенофонта. При одной мысли о нем у нее начинали дрожать и подгибаться ноги. Сидя перед зеркалом, она смотрела на себя и говорила:
– Просто я подурнела, поэтому он разлюбил меня. Инфаркт? У его отца есть жена и дочь, на Ксена и так всю работу по фирме взвалили, а он не может им ни в чем отказать. Потому что мною можно пренебречь.
Ее не убеждала его страстность в постели, поскольку он иногда приходил домой полумертвый от усталости, а часто вообще не приходил, когда оставался с отцом или уезжал в один из филиалов фирмы разруливать назревшие проблемы. У его отца имелось трое заместителей, но Ксенофонту все равно приходилось многое решать только самому.
Подходил к концу месяц с момента подачи ими заявления, до даты торжественной регистрации оставалась неделя, но Дина через знакомых нашла надежного арендатора квартиры, оформила договор у нотариуса, подала заявление на увольнение через секретаря, подруге оставила копию договора аренды, доверенность и запасные ключи. Сказала, что будет платить ей 10 процентов от оплаты арендатора за ежемесячную проверку показаний счетчиков и порядка в квартире. Потом взяла два чемодана с вещами, села в такси и уехала.
Георг терпеливо ждал хоть какой-то реакции Дины на свое послание ей, а Ксенофонту не рассказал о своем письме и о поездке Аристарха. Его согревало то, что внук продолжил обучение кулинарии и даже делал успехи на этом поприще. А когда Георг подробно расписывал ему свойства специй и пряностей, применяемых в различных блюдах, приготовлению которых учил Ксенофонта, тот вдруг спросил его, чем пахнет кардамон. Георг задумался, он редко занимался выпечкой и кардамон использовал довольно давно. Поэтому он открыл свою пухлую тетрадь, где были наклеены вырезки с описаниями приправ и прочел Ксенофонту: