– Что за занятная история, две девушки стали подругами!
Шан Сижуй ответил:
– «Любимая подруга»[3]. Пьеса старая, – с этими словами он взял кусочек картофеля и дал его Чэн Фэнтаю.
Чэн Фэнтай удивленно спросил:
– Так Шан-лаобань знает это либретто?
– Знаю немного. Не целиком.
Чэн Фэнтай вновь пролистнул книгу и сказал:
– Ли Ливэна я знаю, но никогда не слышал, чтобы он писал эту пьесу, история довольно необычная. Ты исполнял ее?
Когда-то в молодости Чэн Фэнтай возил товары по всему Китаю, повидал немало удивительного и думал, что ничего уже его не поразит. Но сегодня, прочитав пьесу из библиотеки Шан Сижуя, он понял, что не так-то много знает об этом мире. То, что героини старинной пьесы, написанной несколько сотен лет назад, девицы из внутренних покоев, оказались способны на невиданную храбрость, полностью перевернуло представление Чэн Фэнтая о женщинах прошлого.
Шан Сижуй сказал со смехом:
– Ты еще многих пьес не знаешь! Эту мы с Нин Цзюланом как-то ставили между собой, но публике отчего-то так и не представили.
Чэн Фэнтай ответил:
– Интересно, очень интересно. Когда-нибудь стоит ее поставить, а ты сыграешь Цуй Цзяньюнь.
Шан Сижуй со вздохом покачал головой:
– Я-то сыграю Цуй Цзяньюнь, но никто не сыграет Цао Юйхуа!
– У тебя столько актеров, неужели не найдется никого, кто мог бы исполнить куньцюй[4] в амплуа сяодань[5]?
Шан Сижуй высоко вскинул голову и высокомерно проговорил:
– Где уж в труппе «Шуйюнь» взяться актеру, который бы сыграл Цао Юйхуа под стать моей Цуй Цзяньюнь!
Чэн Фэнтай, увидев заносчивое выражение на его лице, захотел поддразнить Шан Сижуя, ущипнул того за талию, и Шан Сижуй тут же принялся смеяться, всячески вертясь на стуле и пытаясь от него спрятаться, так что даже миску опрокинул на пол.
– Шан-лаобань, ты и в самом деле говоришь как безумец! Тогда скажи-ка мне, кто, кроме Нин Цзюлана и труппы «Шуйюнь», достоин сопровождать твою Цуй Цзяньюнь на сцене?
– Это под силу только Юань Сяоди – великому лаобаню! – Шан Сижуй выбрал известного артиста, твердо уверенный, что имя Юань Сяоди на слуху даже у далеких от театра людей, так широко простиралась его популярность. Чэн Фэнтай и в самом деле слышал об этом Юань Сяоди, и решил уточнить:
– Юань Сяоди – не тот ли, кто открыл лавку шелковый тканей?
Шан Сижуй восторженно вскрикнул, глаза его загорелись.