Терапией руководил Ростислав Михайлович. Весьма занимательная личность, как сумел убедиться Сергей. Может быть, последний настоящий альтруист на земле. Не имея ничего, кроме диплома психолога, он сумел организовать центр помощи, существовавший исключительно за счет добровольных пожертвований и средств, что удавалось выискивать доктору лично. Проводил занятия он всегда с полной самоотдачей. Излишне углубляясь в проблемы своих подопечных, он совершенно забывал о своей жизни, поэтому к сорока годам не имел ни семьи, ни детей. Он мог часами задерживаться после собрания, выслушивая тех, кто хотел пообщаться с глазу на глаз. В любое время суток его телефон был доступен всем и каждому. Тысячи номеров были в его телефонной книге. Он пропустил через себя боль стольких людей, и лишь единицы удосужились спросить:
«Как вы сами-то, доктор, себя чувствуете?»
С каждым шагом находилось все больше и больше причин, чтобы не идти сегодня на собрание. Прощальное письмо, как и блокнот, было разорвано в клочья и покоилось на дне мусорного ведра.
«Какой смысл идти? Что я ему покажу?»
У Ростислава Михайловича был бланк с посещениями, в котором необходимо было ставить отметки. Когда подопечный участвовал в занятиях, делился своими переживаниями и выполнял «домашние задания», он получал «плюс». Всего десять таких «плюсов» – и можно было отнести бланк в отдел кадров, тем самым подтвердив, что курс психотерапии успешно пройден и можно спокойно возвращаться к работе.
На бумаге все было предельно просто, но на деле все оказалось куда сложнее. Сегодня уже было десятое занятие Сергея, а в бланке все еще стоял только один «плюс», и тот давался за первое посещение.
«Еще этот чертов ливень! Сколько сегодня будет народу? Два, три человека? Опять будет меня пытать все два часа!»
Посещение действительно было пыткой. Как ни старался, он никак не мог заставить себя открыться не то что коллегам по терапии, но и даже доктору. Со стороны могло показаться, что ему просто нравилось ходить и слушать истории скорбящих людей.
Перед входом в здание Сергей укрылся от дождя под козырьком подъезда в надежде успеть выкурить сигарету перед началом занятия. Вынув руку из кармана, он достал мокрый комок из бумаги и табака. Остатки последнего, что могло хоть как-то придать сил, скрылись в урне. Озлобленный на весь мир, он стал подниматься на пятый этаж.