Так и идут они в непривычной тишине, пока не скрывается впереди сторожка, а круглая изгородь деревни не делает поворот: вот здесь уже можно из леса выйти, здесь Врана уже точно не заметят. Если вообще заметили бы. Ночевать сегодня поставили Деяна – и он, скорее всего, правда там ночует, а не покой соплеменников охраняет. Не помогло Деяну его имя, не отличается он деятельностью. Только всё мечтает, как воином станет великим без всякой волчьей силы и однажды деревню защитит, а девки его, развесив уши, слушают.
– Что-то ты притихла, красавица, – замечает Вран, когда они сворачивают в поле, и его сапоги проваливаются в снег по самые голенища. – Не нравится дух деревни нашей? У нас здесь много оберегов, на любой вкус. Может, лучше в лесу своём останешься?
– От меня у вас оберегов нет, – хмыкает девушка, быстро и ловко ступая по снегу – словно не по сугробам идёт, а по хорошо протоптанной летней тропинке.
Она уже не перед Враном пятится – рядом шагает, уверенно так. Вран всё пытается в её глазах хоть какой-то отблеск страха уловить, отвращения – но тщетно.
– Это вряд ли, красавица, – говорит он. – Мы же знаем, кто к нам прийти может, ко всему готовы. Ты, наверное, просто ещё далеко.
– Да? – улыбается девушка. До частокола остаётся немного совсем, с дюжину хвостов волчьих – Вран и сам понимает, как глупо звучат его слова. – И кто к вам пришёл, Вран из Сухолесья? Кто я такая, как ты думаешь?
Вран облизывает губы.
– А если я отвечу правильно, то что?
– Да ничего. Просто любопытно.
– Нет, красавица, так не…
– Ты условий мне не ставь, Вран из Сухолесья, – сужает глаза девушка. – Я тут загадки загадываю, я на них ответы и получаю. Так что – кто я, по-твоему?
– Русалка, – говорит Вран.
– Русалка?.. – переспрашивает девушка. – Серьёзно? На утопленницу я похожа, что ли?
– Не похожа, – признаёт Вран.
– И что, это твой единственный ответ?
Вран неопределённо передёргивает плечами.
– Ночница ещё, – предлагает он. – Ночницы чаще возле домов ошив… ходят, но у нас всё от ваших защищено, вот и застряла ты в лесу, пройти не можешь. Угадал?
Губы девушки начинают дрожать. Вран уже это считывает: снова рассмеяться хочет.
– Нет, не угадал, – качает она головой. – Чушь какую-то несёшь, а до самого очевидного не догадался.
– И что же это – «самое очевидное»?
Они останавливаются у частокола. Прямо у щели небольшой: здоровый мужик не протиснется, а Вран, если боком повернётся, – легко.