Раз уж зашел про того Дзюбу разговор, скажу и про нынешнего, его однофамильца. Я не считаю его спартаковским игроком. Вот Симонян, Гаврилов были спартаковскими игроками – с тактической жилкой, с пасом. А Дзюба – «столб», требующий постоянного обслуживания пасом. Как Паршин – был в «Спартаке» такой в 50-х годах. Играл даже за сборную раза три, забил не кому-нибудь, а сборной ФРГ, действующему чемпиону мира. Но – неспартаковский по стилю. С Дзюбой «Спартак» чемпионом не будет, мне кажется.
О всех перемещениях Николая Петровича, когда Сталин-младший его тренером в ВВС хотел назначить, очень много написано. Мы тоже были в курсе событий, потому что жили-то с Антониной дверь в дверь, через лесенку в шесть ступенек. Все становилось известно через пять минут. Вот Василий повез его к себе в особняк на какое-то озеро, и дядя Коля за территорию выйти не может, потому что люди Берии тут же «заметут». Вот он около Арбата, на бульваре, дома у сына вождя. Вот тот взял его на стадион, в ложу для почетных гостей, где точно будут сидеть и генералы МВД, которые его точно увидят. Вот эмвэдэшники сопровождают на поезд, но по приказу Василия его с этого поезда ссадили и обратно в Москву повезли… Целый детектив был.
По-моему, он даже домой успел заскочить, когда в Москву люди Василия Сталина его привезли. Но потом все-таки согласился поехать в Майкоп, поскольку уже боялся, что ничем хорошим эта история не закончится. Василий-то сорвиголова был, а отец к нему уже охладел. Надоел он ему своими штуками. И Николай Петрович понял, что тот не сможет его защитить.
* * *
Я, между прочим, помню первый поход Николая Старостина на футбол после отсидки, в 1954-м, кажется. Пошли человек пять-шесть родственников. А вот братьев других почему-то не было. Мы вынырнули из метро «Динамо» к кассам. Дядя Коля кепку нацепил, шарфом каким-то обмотался, чтобы его не узнали. С кем именно «Спартак» играл – точно не помню. И вот мы поднялись по ступенькам от метро в направлении стадиона. И тут на подходе к кассам какой-то мужик спереди забежал, как сейчас фотокорреспонденты забегают.
– Николай Петрович, это вы?! – И заорал на всю ивановскую: – Да это же Старостин!
Оказалось – болельщик, который его знает хорошо. И тут народ сразу налетел! Люди-то табуном идут, на футбол. И уже от касс до входа на трибуну мы шли в эскорте. Все глазеют – какой он теперь из себя. Потом уже только, как на трибуне сели и матч начался, его в покое оставили. Сразу стало понятно, как он популярен, если спустя столько лет у людей была такая реакция.