– Вот некоторые бумаги твоего отца; посмотрим, что тут есть. Я уже много лет сюда не заглядывал.
Это напомнило мне теорию загадочного ящика знаменитого сценариста Дж. Дж. Абрамса, создателя одного из самых любимых моих сериалов, «Остаться в живых». Он рассказывал, что дедушка подарил ему в детстве закрытый ящик – такой, какие продавались в магазинах для фокусников. На одной из его сторон был нарисован вопросительный знак, и в нем могло быть что угодно: воздушные шарики, конфеты, паровозик, рогатка… Пока ящик был закрыт, внутри могло находиться все, что рисовало его воображение, но ему хватило ума не открывать его. Никогда.
Спустя десятилетия, когда Абрамс начал писать сценарии, он поставил в своем кабинете этот магический ящик – все еще девственный, ни разу не открытый. Работая над своими сценариями, он представлял себе каждую историю таким ящиком, содержавшим в себе все вопросы, и никогда не торопился отвечать на них. Это была его работа – создавать загадки.
Моя же работа заключалась как раз в противоположном. Я должен был находить ответы на все вопросы, поставленные передо мной убийцей: «Кто я?», «Почему я это сделал?», «Как я совершил убийство?», «Ты поймаешь меня?».
Я привык к тому, чтобы разгадывать головоломки, открывать загадочный ящик и говорить: «Тебя зовут так-то, ты убил вот таким способом и по следующим причинам. И да, не сомневайся: я поймаю тебя. Непременно».
Однако сейчас передо мной была не просто очередная головоломка, а нечто большее, загадка всей моей жизни: «Я твоя мама, Унаи. Я жива?»
Итак, я открыл коробку. Изнутри вырвался запах многолетней пыли и старой бумаги. Дедушка взялся за дело и принялся доставать из коробки различные документы, квитанции, фотографии, свидетельства о рождении и смерти. Я тем временем все упорядочивал, раскладывая на столе в хронологическом порядке – точно так, как я сделал бы, если б там не стояло повсюду имя моего отца и это было бы для меня обычное дело, которое предстояло распутать.
Мы с отцом были очень похожи: оба были темноглазыми брюнетами, высокими и широкоплечими. Я посмотрел на его фотографии и заметил, что он на них намного моложе меня, – впервые мне пришло в голову, что я уже преодолел тот возраст, в котором отец умер. В свои сорок с лишним я прожил уже намного больше, чем было отмерено ему.