Кажется, я его упустил.
Алистер Морган мог вот-вот снова скрыться в темных проходах между стеллажами своего книжного магазина-аптеки, поэтому я в отчаянии забарабанил в стеклянную дверь и, почти прижавшись к ней лицом, крикнул вслед исчезавшей фигуре:
– Гаэль!
Человек остановился как вкопанный, повернул голову и впервые посмотрел на меня.
– Я сын Гаэля Лопеса де Айялы! Меня зовут Унаи! Мой дедушка передает вам свои соболезнования!
Алистер немного пошатнулся и, вытянув перед собой руку, оперся о стеллаж. Затем, помотав головой из стороны в сторону, словно стараясь прийти в себя, расправил плечи с почти театральным видом. В конце концов он открыл мне дверь, и мы оба застыли на пороге на расстоянии метров полутора, разглядывая друг друга.
Это был шестидесятилетний хиппи, и, похоже, гардероб у него остался прежним с тех самых пор, когда была сделана знакомая мне фотография. Теперь он носил к тому же седую бородку и усы, множество колец на пальцах и колье с магическим амулетом. На нем было пальто, отороченное золотой тесьмой, с заостренными плечевыми накладками. Алистер по-прежнему носил свои синие круглые очки, не думая снимать их даже в помещении, однако ему не удавалось скрыть за ними свои глаза, красные и опухшие от слез и, возможно, еще от каких-то не слишком легальных веществ. Во взгляде Алистера читались страх и недоверие.
– Я понимаю, что при нынешних печальных обстоятельствах вы не слишком рады визитам, – поспешил произнести я, прежде чем мой собеседник успеет вновь скрыться, как улитка в своем домике, – но мой дедушка так рвался поехать на похороны внучки Гаэля… Он очень дорожит памятью о вашем отце, однако ему уже девяносто девять лет, и мне с трудом удалось уговорить его не приезжать в Мадрид из Вильяверде. Я сам приехал сюда, чтобы выразить соболезнования от всей нашей семьи. Искренне вам сочувствую.
Алистер в ответ не произнес ни слова, а лишь провел рукой, унизанной кольцами, по моей щеке, как тот апостол – не помню, как его звали, – которому пришлось прикоснуться к ранам Христа, чтобы убедиться, что он воскрес.
– Сколько призраков… – прошептал он. – Если б ты не назвал себя, я бы подумал, что ты дух Гаэля, который явился, чтобы увести меня с собой в ад.
– Я надеюсь, мой отец находится сейчас в лучшем месте.
– Ну разумеется, да… прости, что я так сказал; пожалуй, не стоило так начинать разговор. Но дело в том, что ты просто вылитый отец, только проживший уже больше лет. Мне даже как-то жутковато видеть тебя… Ну, давай, проходи, составь мне ненадолго компанию. Я сейчас утешал себя лучшим лекарством…