– Или покреативишь и возьмёшь у панорамного окна? – повысила голос и, потянув бегунок молнии, сняла юбку.
Она тут же ненужной тряпкой на пол приземлилась.
Стояла перед ним лишь в кружевном нижнем белье и чулках. А он смотрел на меня как на экспонат. Который не особо и интересен. Будто его в этот музей силком приволокли.
– Ну, давай же! Бери. Чего ты смотришь? Трахай. – всплеснула руками и потянулась к застёжке бюстгальтера.
Расстегнув, швырнула его в лицо Яну.
Дрожала всё сильнее и сильнее. Кажется, мы оба слышали, как отстукивают мои зубы.
Когда Ян рывком поднялся с кресла и в несколько уверенных шагов преодолел разделяющее нас расстояние, с силой стиснула кулаки. До боли ногтями впилась в кожу на ладонях.
Сейчас Ян смотрел на меня уже не показательно равнодушно. Нет. Изучал. И всё сильнее и сильнее хмурился. Будто то, что он видел, ему совершенно не нравилось.
– Что это? – взяв меня за локоть, заставил развернуться вокруг своей оси на триста шестьдесят градусов.
Не сразу поняла, о чём он. А когда дошло, на секунду прикрыла глаза. Дура, какая же я дура.
– Не твоё дело. Давай, приступай. Быстрее закончишь со мной, быстрее начнёшь работать над моим делом. – говорила отрывисто, скачущим голосом.
– Я ещё раз спрашиваю, это что? – коснулся пальцами рёбер, где отчётливо был виден пожелтевший синяк.
И таких на моём теле было много. Уже сроднилась с ними, что на время забыла, начав раздеваться.
Всё это последствия последнего визита Азамата ко мне в галерею. Всё это, часть моей жизни, в которой я устала вариться.
Ничего не ответила Яну. Просто стояла напротив. Его силуэт и черты лица становились нечёткими. Размытыми. Всё из-за того, что на глаза навернулись слёзы. Ещё более жалкой себя ощутила.
– Одевайся. – не получив от меня никакой реакции, повысил голос. – Одевайся, Даша!
Несколько раз кивнула и сделала, как он сказал.
– Почему не сказала, что дело с разводом не только из-за завещания, но ещё и с домашним насилием связано? – сейчас его голос не был отстранённым.
Если бы не нынешние обстоятельства и ошибки в прошлом, подумала бы, что он злится. Причём сильно.
– А что это меняет? Теперь не так приятно со мной спать?
Лучшая защита, – это нападение. Вот я и пыталась обороняться. Но сейчас вроде не от чего, да и выходит жалко.
– Дура. – выругался Ян, но потом взял себя в руки. – Завтра к девяти утра приезжай сюда же. С собой все материалы, что есть. Завещание, брачный договор. Всё. Заключений о побоях нет?