– Слышь, закурить есть? – вежливо обратился он ко мне.
Я достал пачку «Столичных» в жесткой коробке за сорок копеек – советский признак благосостояния. Леший все так же вежливо отказался:
– Не, я такое говно не курю.
Вот так, полуграмотные бандиты, в отличие от офицера Генштаба, в то время могли позволить себе курить «Мальборо», а мы – только «Столичные». Зато в твердой пачке! О времена, о нравы!
Пока мы ждем Цесевича, расскажу немного о нем. Андрей закончил экономический факультет МГУ, а познакомился я с ним в 1981 году в интернациональном стройотряде нашей керосинки, в который его затащил Дима. Работали мы на строительстве автобазы Усть-Илимской ГЭС, под этим самым Усть-Илимом, в настоящей глухой сибирской тайге. Пробыли мы там два месяца. За эти два месяца, кроме работы до зеленых мух в глазах, довелось мне постоять под августовским снегопадом и понаблюдать знаменитое солнечное затмение, которое случается раз в сто лет, что ли. Оказывается, в тех местах его было видно особенно хорошо, ходили байки, что даже японцы приезжали в Илим посмотреть на него. Событий и приключений за это время произошло там, хоть отбавляй, но это уже совсем другая история.
Так вот, у Цесевича были две особенности – первая – он очень хотел стать партийным функционером и совершал для этого неимоверные усилия, одно время даже работал то ли инструктором, то ли помощником инструктора райкома комсомола какого-то района Москвы, но это оказался потолок его партийной карьеры. Мы подозревали, что и женился он на дочке какого-то космонавта, не из самых известных, не по любви, а с расчетом на помощь тестя, но это были лишь наши домыслы, вернее даже не наши, а наших жен. Если это было так, то он жестоко просчитался – с тестем у него отношений не сложилось, да и супружеские достаточно быстро сошли на нет. В своей страсти к продвижению по партийной лестнице, он, видимо решил, что для успешного решения этой задачи необходимо в первую очередь подготовить свой менталитет. Это выражалось, например, в том, что когда мы ехали куда-нибудь на гулянку и он ловил машину, всем жигулям , москвичам, не говоря уж о запорожцах, пытавшихся нырнуть к нему на обочину из потока машин, он с негодованием и презрением махал руками, чтобы они не останавливались. Нужна была только «Волга». Лучше, конечно, черная, но если останавливалась другого цвета, он , скрепя сердце, залезал в нее. Естественно, на заднее сидение – партийный этикет, как-никак! Эта особенность испарилась вместе со страной и всеми ее культовыми организациями, призванными решать задачи, которые до них без малого тысячу лет достаточно успешно решала церковь. Ни хрена хорошего из этой замены, как теперь известно, не вышло.