Лира представляла себе небольшие комнаты, спрятанные под землей, с полками, на которых разложены сердца, мозги и почки. Ей сделалось дурно. Если б не заклинание от морской болезни, ее бы точно вырвало.
Зуорен смотрел на нее, не отводя взгляда. Казалось, сейчас она услышит: «А ты вообще кто?». Стало душно и неуютно. И зачем она только спросила?
– Где-то хранил, – только и ответил Зуорен и отвел взгляд.
Лира выдохнула, зарекаясь спрашивать фоморианина о таких вещах. Какое-то время они молчали. Тело корабля пронзало море, взбивая волны в снежную пену.
– Тебя кто-то ждет там, на Тридесе? – тихо спросила Лира.
– Нет.
– Тогда почему ты передумал? Ты ведь не собирался плыть с нами.
Он усмехнулся не по-доброму. Мурашки побежали по телу. Лира вспомнила, как он вел ее к друзьям в Приморске после передачи золота для платы мореходам. Каким жутким он был в лесу. А при свете дня выглядит вполне мирно, особенно когда не улыбается.
– Она, как всегда, своевременна, – кажется, он тоже вспомнил тот случай.
Зуо был чуть ниже ее ростом, но каждый раз, когда говорил или смотрел на нее, казался выше Эвиса.
– Мне просто интересно, не за Сферато ли ты собрался, – наконец призналась Лира. – Ничего дурного в этом нет, мы поделимся. Просто… хотелось бы знать… Только и всего.
– Не нужен мне их Сферато, – заверил Зуо, возвращаясь к созерцанию горизонта. – Пусть не беспокоятся… по крайней мере на этот счет.
Минуло третье семилуние после отбытия с Кампаса. Третье – по календарю, и десятое – по ощущениям Лиры. Ей казалось, она успела вырасти, помудреть, постареть и скатиться в маразм.
Море больше не беспокоилось, точно приняло мореплавателей и «Ягодку» за победителей в неравной на первый взгляд борьбе и теперь с уважением провожало их, опасаясь лишний раз ткнуть холодной волной в ржавый бок.
Шеннон все чаще выбиралась из койки и больше времени проводила на воздухе или за столом на средней палубе. Чтение книги стало ее любимым занятием в обоих местах, и Лира мысленно благодарила Тиш за сообразительность. Эвис с трудом одолевал буквы. Из-под его пера они выходили настолько кривыми, будто вместо рук у него были щупальца, и все же занятие его так увлекло, что он почти перестал заваливаться на пьяные посиделки моряков.
Больше, чем писать, ему нравилось только читать, но для этого приходилось воевать за книгу с Шен. Лира подозревала, что главной виной (или скорее причиной) такой тяги к знаниям все же оставалось присутствие Тиш. То ли природная красота, то ли остатки демонического дара могли без труда пленить большую часть мужиков Кампаса, а если труд приложить, то и вообще всех. А чтобы Эвис занимался как можно дольше и усерднее, Лира даже прикупила стопку чистых листков – мореходы отказались давать ценную бумагу за так, даже при всем уважении к своему новому другу. Впрочем, монеты Лира и раньше не берегла. Во-первых, не она их заработала, их ей отдал Зуорен, чтобы нанять корабль. А зная его, Лира догадывалась, что и он их не за доблестный труд получил. Во-вторых, они шли на нужное дело: уберегали Эвиса от пьянства, а Тиш – от скуки. Ну и, в-третьих, Лира с друзьями скоро прибудут в замок на полное обеспечение королевской семьи. За возвращение любимой дочки, будущей правительницы, наверняка еще и награда положена.