Всё решено: Жизнь без свободы воли - страница 27

{34}.

Как работает вето с точки зрения нейробиологии? При попытке нажать на тормоза активируются нейроны, расположенные непосредственно перед ДМО[30]. Возможно, Либет заметил это в ходе другого своего эксперимента, посвященного изучению свободы вето. Как только у испытуемых появлялось осознанное чувство намерения, они должны были запретить себе действие; в этот момент хвостовая часть потенциала готовности затухала и сглаживалась[31]{35}.

Тем временем в других исследованиях изучались интересные побочные эффекты свободы вето. Чем отличаются нейробиологические процессы в мозгу азартного игрока, которому после цепочки проигрышей удается остановиться, и у того, который этого не делает?[32] Что происходит со свободой вето, когда в игру вступает алкоголь? Есть ли разница между взрослыми и детьми? Оказалось, что детям нужно задействовать больше лобной коры, чем взрослым, чтобы с той же эффективностью подавить действие{36}.

Так что же все эти разновидности наложения вето на поведение за доли секунды до него говорят нам о свободе воли? Естественно, все зависит от того, у кого вы спрашиваете. Находки вроде этой лежат в основе двухуровневой модели, описывающей, как мы якобы управляем своей судьбой, в которую веруют буквально все, от Уильяма Джеймса до многих современных компатибилистов. Первая стадия – «свободная»: мозг, самопроизвольно выбирая среди альтернативных возможностей, решает создать предрасположенность к какому-то действию. Вторая стадия – «волевая»: вы сознательно рассматриваете эту предрасположенность и либо даете ей зеленый свет, либо накладываете на нее вето. Как пишет один из сторонников этой модели, «свобода возникает из творческой и недетерминированной генерации альтернативных возможностей, которые представляются воле для оценки и выбора». Или, по словам Мили, «даже если побуждения нажать [на кнопку] определяются бессознательной активностью мозга, от испытуемых может зависеть, будут они действовать согласно этим побуждениям или нет»{37}. Таким образом «наш мозг» выдвигает предложение, а «мы» его оцениваем; подобный дуализм отбрасывает нас на столетия назад.

Возможен и другой вывод: свобода вето выглядит так же подозрительно, как и свобода воли, и по тем же причинам. Ингибирование поведения по своим нейробиологическим характеристикам не сложнее его активации, и более того: система межнейронных связей мозга в обоих случаях использует одни и те же компоненты. Например, иногда мозг делает что-то, активируя нейрон X, а иногда – тормозя нейрон, который тормозит нейрон X. Называть первое «свободой воли», а второе – «свободой вето» одинаково неоправданно. Это напоминает задачку из главы 1 – отыскать нейрон, который инициировал бы некое действие, не подвергаясь влиянию других нейронов или каких-либо предшествующих биологических событий. Здесь же задача состоит в том, чтобы найти нейрон, который столь же самостоятельно предотвращал бы действие. Не существует нейронов ни со свободой воли, ни со свободой вето.