И вот он стоит прямо передо мной, настолько близко, что я чувствую зловонное дыхание. Впервые за долгое время мне становится действительно страшно. Я не знаю, на что он способен. Не знаю, зачем ему я. Чувствую, как в руке дотлевает сигарета и ядовитый пепел обжигает мои пальцы. И все равно не бросаю окурок.
Чудик скалит зубы и чуть слышно говорит:
– Дорога тебе в Ад!
О, ну теперь понятно, почему его считают странным.
Чудик делает шаг вперед и оказывается настолько близко, что я слышу, как бьется его сердце. Потому что оно как раз на уровне моих ушей. И бьется бешено. Сглатываю и поднимаю голову.
– Поздно. Я уже в Аду.
– Что?
Его лицо тут же меняется. Оно больше не ужасающее, а скорее растерянное.
– Ты такая же, как я? – спрашивает Чудик и хватает меня за запястье. – Ты тоже покончила с собой?
– Вот еще!
Вырываю свою руку. Дотлевающим окурком прожигаю его футболку в области того самого бешено бьющегося сердца и толкаю в грудь. Моих сил хватает, только чтобы пошатнуть Чудика, а никак не повалить на землю, как я ожидала. Псих! Да как он вообще посмел нас сравнивать?!
– Никогда больше не разговаривай со мной! Понятно, чудило?
Хватаю свои разбросанные вещи, кое-как собрав в рюкзак, и бегу к воротам.
– Только не делай этого, – кричит Чудик мне вслед, и я останавливаюсь. – У тебя еще есть шанс избежать Ада.
– Может, – говорю, не оборачиваясь, – я туда и хочу? – и скрываюсь за воротами стройки.
Инстинкт самосохранения кричит: беги. Но что-то останавливает меня сразу за воротами. А если ничего не было? Если мне всего лишь показалось? Померещилось? Указательный и средний пальцы правой руки зудят от ожога. Нет, не померещилось. И я бросаюсь со всех ног.
Когда я добираюсь до своего дома на Подсолнечной улице, резко темнеет и холодный мартовский ветер обжигает костяшки пальцев. Из странного – я не помню, как здесь очутилась. Такое ощущение, что несколько часов просто выпали из памяти. Как будто я блуждала по городу, хотя стройка находится в конце улицы, и дорога до дома занимает не больше десяти минут.
У самого подъезда я останавливаюсь и оглядываюсь по сторонам. Снова то чувство, что и на школьном дворе – кто-то наблюдает за мной. Но в кромешной темноте ничего не видно. А затем раздается скрип, и дворовая кошка верещит на всю улицу. Достаю телефон, включаю фонарик и направляю луч света на детскую площадку. Старые качели раскачиваются сами по себе, от чего пробирает жуткий страх. Кажется, этот Чудик здорово меня перепугал.