Нормальная семья, любящие родители, хорошо училась и в школе, и в институте, спортсменка, красавица, как говорится. Чего ей не хватало? Как трудно будет объяснить врачам, что с детства чувствовала необъяснимую тоску, которая мешала радоваться жизни. Вот, вроде бы всё хорошо, всё получается, все хвалят, а хочется выть. Что-то не так, а что – непонятно.
После школы Светлана не задумывалась долго над выбором профессии – пошла в медицинский, как её тётя, у которой она часто бывала на работе в больнице. Тётя была известным гинекологом, женщины её боготворили, сидели подолгу в очереди на приём. Светлана представляла себя в белом халатике – не таком, как у тёти, а нарядном. Вот, она внимательно выслушивает пациентов, сразу знает, как лечить, даёт единственно верный совет, пациент счастливый мчится домой, а через некоторое время прибегает к ней здоровый и радостный с кучей благодарностей. Она любила заходить к тёте ещё и потому, что та всегда одаривала её такими «благодарностями»: – конфетами, фруктами. Деньги у тёти тоже водились. Эх, хорошо! На третьем курсе встал вопрос о дальнейшей специализации. Светлане уже не хотелось быть гинекологом. Она решила стать терапевтом. Тоже неплохо. Помогать людям – святое дело. Но со временем, походив на практику в поликлинику, она с ужасом представляла себе дальнейшую работу: вот она сидит в пыльном кабинете, заваленном историями болезни, многочисленные кашляющие больные, которым нужен не совет, а больничный лист, стараются убедить её в том, что они не просто больны, а смертельно больны. Она не верит, старается их уличить, не даёт больничный и вдруг кто-нибудь из них умирает от какого-нибудь пустяка. Всё, – тюрьма, позор. Ну, ладно, не умирает. А как много нужно написать в историях болезни, чтобы главврач поверил, что ты работаешь, а не время просиживаешь, а сколько глупостей надо выслушать, пока не докопаешься до истины, болит одно, а болезнь другая.
Светлана опять начала тосковать, хотя со стороны никто никогда не смог бы сказать, что эта жизнерадостная девушка, активистка, участница всех институтских мероприятий – спортивных и общественных, плачет по ночам от необъяснимой тоски. ОНА НЕ ПОНИМАЛА СМЫСЛА ЖИЗНИ. И поэтому тосковала. Она встречалась с парнем-сокурсником, ходила с ним на дискотеки, в кино, просто погулять, поцеловаться. Парень не раз намекал ей, что хотел бы соединить судьбы. Намекал, но предложения не делал, наверное, боялся отказа. По ночам она опять проливала слёзы в глубокой тоске – зачем людям жениться, зачем рожать детей, а те опять должны рожать и так бесконечно, а ЗАЧЕМ? Людей стало много, жить негде, болезней прибавилось – не таких, от которых сразу умирают, а таких, от которых только мучиться, экология ужасная! Зачем всё это возводить в квадрат? Она читала книги запоем – и художественные, и научно-популярные и нигде, даже в тех, которые вроде бы обещали осветить интересующий её вопрос, нигде не встретила ответа. Смысл жизни – в самой жизни, – таково наиболее встречающееся утверждение. В одной книге она встретила мысль, что люди – авангард разума во Вселенной. Некоторое время она носилась с этой мыслью, а потом, понаблюдав за «разумными существами» пришла к выводу, что это – нелепость. И опять затосковала.