Неустанно демонстрируя на людях свою любовь к старшему сыну, выделяя его доблесть при каждом удобном случае, поручая ему наиболее почетные миссии, Чингисхан рассчитывал, что темные слухи постепенно улягутся, и он сможет безо всякой опаски завещать империю Джучи, как самому талантливому из своих наследников.
И сейчас, когда слова великого кагана ложились под пером писца на бумагу непонятными закорючками, ему казалось, что послание наполняется тем сокровенным смыслом, который он пытался донести до своего западного соседа, смыслом, не подлежащим разночтению.
Запечатав письмо личной печатью, и отправив его с самыми доверенными гонцами, великий каган рассчитывал получить в скором времени такой же честный, искренний ответ.
Неужели два всесильных государя не смогут поделить вселенную на двоих?
Но события приняли непредсказуемый оборот.
Получив послание от Чингисхана, Мухаммед пришел в неописуемую ярость.
Какой-то дикарь, табунщик и язычник, вообразивший себя ханом, имеет наглость говорить с ним на равных!
Мухаммеда особенно взбесило то обстоятельство, что “этот дикарь” посмел сравнить его, великого шаха, со своим сыном! Ведь согласно среднеазиатскому дипломатическому этикету, какой-либо правитель мог назвать своим сыном только такого другого правителя, который находился по отношению к нему в вассальной зависимости. Никто еще во всей вселенной, исключая, разумеется, родителей, не осмеливался называть его, могущественного властелина, своим сыном!
Уподобление старшему сыну покоробило могущественного государя еще и потому, что у него были нелады с собственным старшим сыном – Джелал ад-Дином, и все приближенные отлично знали об этом.
Нет, в этом обращении степняка-табунщика, несомненно, скрывался тонкий, издевательский намек!
Этого наглеца следует примерно проучить!
Однако Мухаммед ничем не выдал послам обуревавших его чувств. Напротив, выразил готовность открыть границы для купцов и караванов и подписать договор о свободной торговле.
Но план ответного удара у него уже сложился.
Вскоре в Отрар – крупный пограничный город на восточных рубежах Хорезмийского государства, прибыл из Китая через Монголию большой караван из пятисот верблюдов. Купцы (а во главе каравана стояли монголы) привезли невиданный товар – изделия из золота, яшмы и нефрита, посуду из тончайшего китайского фарфора, наряды из переливчатого шелка…