Я застыла.
– Лошадь? Карета?
Что за бред?
– Ева, девочка моя, – мужчина ласково сжал мои пальцы. – Мы так рады, что ты жива.
Я опустила взгляд на наши сплетённые руки.
И сердце ухнуло в пятки.
Это были… не мои руки.
Бледные. Чужие.
Я резко огляделась, пытаясь найти хоть что-то знакомое. Адреналин хлынул в кровь.
– Ева, что с тобой? – голос мужчины стал обеспокоенным. – Тебе плохо?
Я сглотнула.
– Это… розыгрыш? – в отчаянии огляделась. – Где скрытые камеры?
Мужчина переглянулся с женщиной, и в его взгляде мелькнуло сожаление.
– Месси, неси успокоительное, – произнёс он тихо. – Она снова говорит невесть что.
Женщина кивнула и метнулась к двери.
Я хотела возразить, но всё случилось слишком быстро. Чьё-то мягкое прикосновение к моему плечу, лёгкая темнота на периферии зрения.
Перед тем как провалиться в сон, я подумала, что это самый странный кошмар в моей жизни.
Говорят, перед смертью не надышишься. Вот и я, словно утопающий, хватался за последние глотки свободы, зная, что скоро она закончится. Мне всего было мало: вина, еды, женщин… Даже воздуха казалось недостаточно. Будто меня ведут не к алтарю, а на эшафот.
Прошла неделя с тех пор, как мне сообщили, что моя невеста жива и здорова. Будь она неладна. Я возносил молитвы всем богам, какие только знал, надеясь, что судьба сжалится и освободит меня от этой обузы. Но, похоже, небеса решили, что мне и так хорошо.
Так что я проводил свои последние дни на воле, как положено приговорённому: пил, гулял и наслаждался тем, чего вскоре должен был лишиться. Правда, с выпивкой пришлось поубавить. Ричард, верный друг и неизменный голос совести, вытащил меня с очередной попойки, а наутро заявил, что не намерен поддерживать дружбу с алкоголиком, даже если тот родился с голубой кровью. И был прав.
Оставшееся время я провёл в постели у своей любовницы. Мэри, моя дерзкая вдова, развлекала меня, как могла, заглушая тревожные мысли. Иногда мне даже казалось, что стоило бы жениться на ней, пока ещё не поздно.
– Ты опять расстроен, милый, – протянула она, капризно надув губы.
Она медленно водила гусиным пером по моей груди, вызывая мурашки. Я знал, что ей нравится дразнить меня, но сегодня её старания были напрасны.
– Ты снова думаешь о ней? – в голосе звучала недовольная нотка.
– Это не те мысли, к которым стоит ревновать, моя роза.