Я принес из своего кабинета самое мягкое одеяльце из всех, что нашел, и попытался укутать в него щенка, понадеявшись, что это хоть как-то заглушит его страдания. Но он издал душераздирающий писк – ему было очень больно, а в его взгляде читалась мольба.
– Чш-ш-ш, все в порядке, – успокаивал я его. Трудно не испытывать вину за причиненную боль даже при попытке оказать помощь.
Щенок был весь красный. Из открытых ран сочился гной. Он даже не мог усидеть на месте, поскольку не выдерживал давления своего тельца на поверхность стола: ему приходилось постоянно извиваться в поисках наилучшей позы. В конце концов я запеленал его в одеяльце, как маленького ребенка.
На улице уже стемнело. Я знал: если бы Род не нашел его той ночью, до рассвета щенок бы не дожил.
Укутав его так, чтобы мордочка была снаружи и щенок мог дышать, я оставил его в укромном уголке кабинета отдыхать, уложив рядом плюшевую игрушку.
Я часто приношу взрослым собакам и щенкам плюшевые игрушки наподобие тех, что дарят детям. Не все собаки проявляют к ним интерес, но некоторым нравится. Даже если игрушка хоть немного их успокаивает, мне уже становится легче. К собакам нужно относиться с добротой, проявлять к ним заботу.
Я задумался, что же случилось с мамой этого щенка и как он, наверное, испугался, когда она исчезла.
Со временем щенок перестал дрожать, и его глаза, широко распахнутые от страха, начали медленно закрываться. Думаю, он был в полной боевой готовности, состоянии, называемом «бей или беги». На смертном одре это частое явление, вызванное инстинктом самосохранения. Но этот щенок был настолько измучен и истощен, что гормоны стресса покинули его крошечное тельце.
Я много раз видел, как собаки оказываются на пороге смерти и расслабляются, как только понимают, что находятся в безопасности. Звучит хорошо, но на деле из-за этого их состояние может резко ухудшиться, вплоть до смертельного исхода.
Мы дали щенку парочку основных лекарств, чтобы облегчить боль и немного уменьшить воспаление в ранах. Я надеялся, это поможет ему спокойно поспать, чтобы на следующий день с ним можно было отправиться к ветеринару. Я дал себе слово: если малыш переживет эту ночь, а ветеринар даст оптимистичный прогноз, я приготовлю щенку прекрасный стейк и свежую скумбрию.
Я уже сталкивался с собакой с такой же ужасной кожей. Мы назвали его Дереком, и он был удивительным, добродушным существом, в котором мы все души не чаяли (и до сих пор не чаем; подробнее о Дереке я напишу чуть позже!). Я добился потрясающих результатов, кормя Дерека жирной рыбой, вроде макрели, и окружив его любовью, заботой и терпением. Со временем его жуткие раны на коже зажили, а к этому моменту все совсем прошло. Это великолепный пес, и я счастлив, что нам удалось увидеть, как он расцветает, обретая крепкое здоровье и веселый характер.