– Тебя это не касается.
– Если это вещи с ваших жертв, то я их не надену.
Павел осекся на полуслове, сжав одно из платьев в руках до треска, и опустился на край кровати:
– Это вещи моей жены.
– Оу, – голос девушки как-то неестественно дрогнул, – так вы женаты? А она не будет против, что я ношу её вещи?
– Ей уже все равно. Она мертва.
Она прижалась щекой к постели и коснулась его колена. Волков удивленно посмотрел на неё, но не двинулся с места, – хоть и странный способ сочувствия, но необходимый в первую очередь ей самой. Для него давно перестала существовать искренняя забота о ком-то, кроме себя самих. У людей так было принято, глубоко в подсознании, почти незаметно. Вся эта поддержка, соболезнования, похлопывания по плечу и грустные улыбки – лишь попытка избавить себя от чужой боли, случайно подхваченной.
Но Дарья продолжала глядеть на него полными тоски глазами и выводила пальцем витиеватые узоры на ткани его брюк. Это становилось почти неприлично.
– Что ты делаешь?
– Вас так хочется пожалеть. Вы холодный и вечно угрюмый, потому что вас никто не обнимал и не жалел. Можно вас обнять?
– Даже не вздумай.
Вопреки настоятельным просьбам и угрожающему выражению лица, девчонка взобралась с ногами на кровать, сминая под собой брошенную одежду, и крепко обвила руками мужчину со спины. Её холодный, как у щенка, нос уткнулся в его позвоночник, чуть ниже шеи, и он невольно вздрогнул. Для неё это было, как обнимать притаившегося хищника, и потому сцепленные на его груди ладони дрожали. Это раздражало даже больше, чем сами объятия, – так сильно, что он схватил её пальцы и сжал.
– Ты точно дурная, – тихо фыркнул он, на что она лишь захихикала как-то по-дурацки неловко.
– Та женщина, ваша клиентка, на самом деле назвала меня замарашкой?
– Ты именно так и выглядела. Поэтому будешь носить то, что я тебе дал.
– Она себя-то в зеркало видела? Престарелая, а красуется так, будто Моника Белуччи.
Волков не сдержал усмешки:
– Она решила, что я не прочь стать её любовником. Я послал её к Бергману.
Блондинка тут же отцепилась и удивлено заглянула в его лицо, навалившись на плечо:
– Правда? Не верю!
– Спросишь у него при встрече, – он попытался столкнуть её с себя – от хоть и небольшого, но все же ощутимого веса начинала ныть шея, – все, иди. У тебя теперь есть своя комната.