Ангел научил Антония, что часть своего времени он должен проводить в работе, часть в молитве. Обыкновенным занятием его стало плетение циновок, которое, занимая руки, не рассеивает ума и дает возможность отдать и это время постоянной молитве. Иногда он молился целыми ночами и, отдохнув несколько часов, вставал в полуночи и молился с воздетыми руками до восхода солнца, даже до трех часов вечера. Молитва наполняла сердце его такой сладостью, что при наступлении дня он иногда восклицал:
– Солнце, солнце, зачем встаешь ты развлекать меня своими лучами, словно ты выплываешь только для того, чтобы скрыть от меня блеск истинного света.
На пищу св. Антоний смотрел как на грустную необходимость, которую приходилось исполнять с сожалением. Он совестился, что не может совсем убить в себе эту потребность. Иногда, готовый сесть за стол с братией, он уходил от них для того, чтобы вовсе не есть или принять пищу одному, смущаясь делать это перед другими. Строгий к себе, он был снисходителен к другим и учил с особой осторожностью, особенно молодых людей, принимать на себя телесные подвиги. В своей отреченной жизни он достиг высочайшего духовного состояния и имел право привести о себе то единственное слово, которое ему приписывают:
– Я больше не боюсь Бora, но я Его люблю.
Он стяжал величайшие дары благодати и скрывал их. Когда однажды один военачальник пришел к нему и просил исцелить его заболевшую дочь, Антоний сказал:
– Ты ведь можешь молиться сам. Молись, и твоя дочь исцелится.
Пpиexaв домой, военачальник нашел свою дочь здоровой.
Бог Сам указал Антонию место, на котором он должен был остаться до конца своих дней. Это было на каменистой горе, которая получила имя «горы св. Антония». У подошвы ее текли воды в виде ручейка, осененного пальмами. Здесь он сделал себе узкую келью, протяжением не более роста лежащего человека. На вершине горы была еще одна труднодоступная келья, и туда он скрывался, когда хотел совершенно удалиться от народа. Духовные дети открыли его убежище и стали носить ему хлеб, но он, не желая питаться даром, велел принести себе кирку, лопату и немного зерна и засеял небольшой клочок земли. Собираемой жатвы хватало на его прокормление. Он с радостью кормился этим урожаем. Он также посадил себе виноградник, деревца для тени и с большими усилиями выкопал водоем, чтобы орошать саженцы. Однажды дикие ослы сделали опустошение в саду, засаженном молодыми деревцами и засеянном уже созревшим зерном. Тогда преподобный, встретив их, сказал, подгоняя последнего осла и легко ударяя его посохом: «Зачем едите вы то, что не сеяли?» С тех пор животные не смели ему вредить. По горячим мольбам своих иноков он сходил иногда с горы, чтобы посетить учеников.