Дескать, живите, люди и остальные птицы.
Ну, а меня с вороной не поминайте лихом.
Возраст такой приходит: кажется жизни – снится.
Поздно летать по вишням, яблоням, облепихам…
Вот на березе каркать… Вроде дождя и снега.
Вроде дождя и снега изображать природу.
Это по нашей части (птицы и человека).
Может, природе этой кто-то напишет оду.
В мае. Когда от вишни не оторваться глазу.
В мае. Когда береза тоже исходит соком.
Не полететь ли, Павел, мне к молодому вязу,
к тем (чем тебе не Брейгель?) двум или трем сорокам?..
***
«Скоротечна римская минута», —
думал и Проперций, и Катулл.
«Господи, часы у них откуда?..» —
подо мною покачнулся стул.
Я достал кофейник из Вселенной,
чтобы грезить, как поэты те.
В пять утра. Поэт обыкновенный.
В майке то есть. То есть в наготе.
Перед остальной литературой,
что, конечно, – классика уже.
В зеркале прошелся кто-то хмурый.
Я, наверно. С грустью на душе.
У обыкновенных у поэтов
даже водка, видимо, грустна.
Жизнь прошла. Но, кофию отведав,
воскрешаешь в сердце имена.
И глядишь на муху, не мигая,
что встречает солнце на окне.
Шесть утра. Душа моя нагая,
умирать-то ведь придется – мне.
COVID-19
Р. Аймалетдинову
Когда, Ренат, письмо, минуя карантины,
доедет до Москвы, подумаю: «Пора
продать, Ренат, мои голландские картины
и масок накупить (пусть носит детвора)».
«Но как же стрекозу тогда ловить в июне?..» —
душа задаст вопрос. И не отвечу ей.
Ведь груднички – и те уже пускают слюни,
на травку норовя ножонкою своей
ступить. «О ангел сна!.. Верни нам это лето,
где масок нет еще на миллионах лиц», —
подумаю. Ренат, в конверте нет ответа.
Забыл?.. Нельзя писать сегодня из столиц?..
У нас уже цветет черемуха (наверно).
Но хлоркою пропах пятиэтажный дом.
Я в пятый раз прочел, Ренат, всего Жюль Верна.
Мне даже водку пить приходится с трудом.
На бабочек смотрю из форточки. Из маски
«прекрасные!» шепчу крапивницам вослед.
Земля еще не все нам рассказала сказки.
(Особенно – из тех, где Человека нет.)
***
Лейка моя пустая, сядь на скамейку тоже.
На – закури от скуки, грядки обозревая.
Пусто и там. От скуки клею свои калоши.
Здесь, на земле на грешной, то есть вдали от рая.
Да, барахла немало было на свете этом
привезено комоду с помощью чемодана.
Руки устали. Баста. Даже с велосипедом
я расстаюсь, хотя он вроде бы без изъяна.
Ты?.. Ты – другое дело. Ржавая, а туда же —