Вскоре чайник и три чашки водружены были на узорный индийский столик, который Том выиграл однажды на турнире по гольфу. Настоящих игроков, Джимми Бенсона и этого, как его там, Маккатчена, скосила эпидемия гриппа, и его скромных талантов хватило для победы. Тот день он всегда вспоминал с улыбкой, однако на этот раз не улыбнулся. Никелированный поднос в свете лампы отливал благородным серебром.
Том чуть смутился, что не может предложить гостям сахара.
Он развернул плетеное кресло, чтобы сесть к ним лицом, и, призвав на помощь былое дружелюбие – опасаясь, правда, что растерял его уже навсегда, – тяжело опустился на скрипучее сиденье и широко улыбнулся. Улыбка отнюдь не сразу засияла во всю прежнюю ширь. Он почему-то побаивался проявлять себя в полную силу – радоваться, быть гостеприимным, радушным.
– Шеф намекнул, что вы сможете помочь в одном деле, – сказал второй, О’Кейси, внешне полная противоположность Уилсону – долговязый и тощий, с той болезненной худобой, из-за которой любая одежда наверняка висит на нем как на вешалке, к отчаянию жены, если он, конечно, женат.
Том, залив кипятком заварку, невольно покачал головой. Когда в семидесятых приехал из Бомбея следователь Рамеш Батт, его будущий друг, и пытался постичь все тонкости работы в ирландской полиции – он так и не смог привыкнуть, что им не положено оружие, – Том приметил у него это завораживающее движение головой и почему-то перенял, как бесплатное приложение к индийскому столику.
– Да, конечно, – отозвался он, – помочь – это всегда пожалуйста, Флемингу я так и сказал.
Увы, он так и сказал начальнику отдела в последний свой рабочий день, когда уходил с Харкорт-стрит с адской головной болью после прощальной вечеринки накануне – не из-за похмелья, он был трезвенник, а всего лишь оттого, что до постели он добрался под утро. Опекунша Джун, жены Тома, кошмарная миссис Карр, изводила Тома и Джун, когда их дети были маленькие – требовала, чтобы Джо и Винни в шесть вечера уже лежали в кроватках, и так день за днем, пока им не исполнилось десять. Миссис Карр, старая грымза, была права. Сон – залог здоровья.
– Всплыло одно старое дело, и он, шеф то есть, говорит, хорошо бы узнать ваши мысли по этому поводу, – продолжал молодой следователь, – и… ну, вы поняли.
– Вот как? – отозвался Том не без интереса, но с безотчетным сопротивлением, даже страхом, глубинным, нутряным. – Знаете, ребята, если уж начистоту, нет у меня никаких мыслей – во всяком случае, стараюсь от них избавляться.