Решил, пока народ будет съезжаться, пройдусь вдоль центральной дорожки, разделяющей пополам новую часть кладбища. Погляжу на фотографии, вспомню имена. Большую часть похороненных на новом участке – а само кладбище, по преданию, существует с шестнадцатого века – я знал лично. Без малого сорок лет я живу здесь, и эти люди когда-то тоже жили рядом со мной. Мы знали друг друга, встречаясь, здоровались, о чем-то разговаривали. За четверть века священничества я отпел и проводил в последний путь тысячи людей. Мало кого увозили хоронить куда-то на малую родину, в основном хоронили на этом кусочке земли.
И все они здесь уместились и упокоились.
Лишний раз преклоняюсь перед удивительной способностью земли принимать в себя, примирять и растворять в себе. Тема для осмысления самая благодатная. Православное кладбище – место особенное. Здесь, как и в храме, не ощущается движение времени. Покой, мир, завершенность. Этим для меня отличается православное кладбище от любых других. Правда, сегодня называть наши кладбища православными можно лишь с натяжкой, и тем не менее. Все-таки большая часть погребенных, во всяком случае здесь, у нас, проходит через отпевание в храме.
Я вырос среди католиков, хорошо к ним отношусь, много где бывал на католических кладбищах, но там почему-то я ничего подобного не чувствую. Нет на душе того уюта. Почему – не объясню. Помню, как было тревожно в Венеции, на кладбище Сан-Микеле, что расположилось на одноименном острове Архангела Михаила. Уже побывав на могиле Бродского и возвращаясь назад, в поиске выхода к остановке кораблика-такси, мы с дочерью заплутали среди старинных католических надгробий. И вроде бы тоже солнце, а заблудился и ощутил страх.
Оглянулся в поисках Виктора, по времени он уже должен быть здесь, но нет, никого не видно. Я один и продолжаю уходить вглубь аллеи. Подхожу к ближайшему захоронению, окруженному красивой кованой оградой. Внутри три надгробья, семейная могила. Сын, отец и мать. И умирали люди именно в такой очередности. Сын, Павел, умер еще до моего перевода в храм к нам в деревню. Павел успел жениться, и у него родился собственный сын. Увы, человек пристрастился к тяжелым наркотикам и умер от передозировки. Его отпевал мой предшественник.
Отец Павла занимался предпринимательством и, по словам тех, кто его знал, был человеком сердечным. Говорят, многим помогал. Но после смерти сына очень изменился и перестал отзываться на просьбы о помощи. Вот его я помню. Однажды он пришел к нам в храм. Скоро осень, а у нас крыша во многих местах прохудилась. Колокольня совсем пришла в запустение. Ветер сильный подует, кирпичи сверху падают и бьют по листам оцинковки. Тришкин кафтан. Крышу подлатали, колокольня разрушается. Займись колокольней, крыша потечет, как служить с такой крышей? Решился попросить. Подумал, может, в память о сыне поможет? Он ответил: