Я протянул руку в немом приказе, задаваясь вопросом, подчинится ли она мне. Киара подошла мне, положив свою ладонь в мою, но не глядя мне в глаза. Я обхватил пальцами ее запястье, положив большой палец на вену. Она вздрогнула, а по ее коже побежали мурашки.
Расширенные зрачки, учащенные дыхание и сердцебиение, дрожь в теле – Киара демонстрировала явные признаки ужаса. Я удерживал большой палец у нее на пульсе, продолжая ее рассматривать. Наконец она подняла на меня взгляд, и ее сердце стало биться еще чаще. Такая реакция в теле могла говорить и о сексуальном возбуждении, но я знал, что это не так.
– Значит, ты не соглашалась выйти за меня замуж, – заявил я.
Залившись краской, она снова стала смотреть на мой подбородок.
– Я согласилась, когда Лука меня попросил, но дядя не спрашивал моего мнения, когда обо всем договаривался.
– Тогда почему ты согласилась, когда тебя попросил об этом Лука?
Она нахмурила брови.
– Потому что на самом деле выбора у меня не было – только иллюзия. В этой жизни женщинам выбирать не дают.
Я несколько секунд пристально на нее смотрел. Казалось, она рассердилась. Ее гнев нравился мне больше, чем тот покорный ужас, что она показывала до этого. Я поднял ее руку, и она снова напряглась, словно забыла о моем прикосновении. Ее пульс под кончиками моих пальцев участился. Я показал ей кольцо.
– Не буду говорить, что у тебя есть выбор, принять его или нет. Мы оба знаем, что ты его примешь, а через два дня скажешь мне «да».
Побледнев, она едва заметно кивнула.
– Иначе перемирия не наступит.
– Именно.
Ее пальцы дрожали, пока я надевал ей помолвочное кольцо. Ювелир посоветовал мне выбрать его, когда я сказал, что деньги – не проблема. Простое золотое кольцо с большим бриллиантом посередине. Я никогда не понимал, зачем оно нужно. Киара снова сглотнула, и я понял, что таким образом она пытается хотя бы частично скрыть ужас, который испытывает.
– Ты же понимаешь, что это не смертный приговор.
Ее темно-карие глаза встретились с моими.
– Смерть – не худшее, что может произойти.
– Ты станешь моей женой. – Чего бы она ни слышала обо мне и моих братьях и о том, что происходило в Вегасе, ей не следовало бояться подобных вещей.
Дверь открылась, и Киара торопливо высвободила свою ладонь из моей, снова сглотнув. Впрочем, на этот раз ей не удалось скрыть ужас на лице. В комнату заглянула женщина с длинными каштановыми волосами, посветлее, чем у Киары, и уставилась сначала на нее, потом на меня. Прищурившись, она вошла внутрь.