– Показательно! – Крячко сел возле стола и, положив подбородок на кулаки, стал рассматривать окурки. – Значит, киллер третьеразрядный, неумелый и накосячил. А заказчик приказал ему следы убрать. Это значит, что преступление готовилось впопыхах?
– Подожди, Стас, – Гуров потер усталое лицо ладонями. – Ты расскажи сначала, что выяснил у патологоанатома.
– Ну да, – кивнул Крячко. – Заключение заключением, а личное мнение часто значит многое в нашем деле. Пообщались мы душевно, с сомнениями нашими я ее познакомил.
– Ее? – Гуров вскинул брови.
– Ладно, не смотри так, – Крячко расплылся в улыбке. – Миловидная такая, молоденькая! Странно как-то видеть ее с трупами в одной комнате и понимать, что профессию она выбрала сознательно. Сразу возникают в голове мысли, что у человека были основания к такому выбору. Надеюсь, не психологические. А то ведь знаешь… Ну, неважно, короче, специалист она хороший и схватывает на лету. Мои сомнения поняла и рассказала, что средства существуют, в результате которых у человека случается инфаркт неожиданно для него и в подходящий момент для злоумышленника. Она якобы даже статью в научный криминалистический журнал на эту тему писала в прошлом году. Тут и контактные яды, и аэрозоли. Как правило, эти вещества, которые используют преступники, быстро разлагаются, не оставляя следов самого вещества, но отследить результаты его воздействия можно. И заподозрить их применение можно по некоторым особенностям сосудов умершего, еще по каким-то там признакам. Но этого я тебе пересказать не могу. Так вот, эта лапочка из мира мертвых сказала, что инфаркт не на пустом месте возник. Человек и правда в последнее время жил в напряженном режиме, а сердцем не занимался, хотя признаки проблем уже были при жизни.
– Значит, не убийство? – подвел итог Гуров.
– Скорее всего, просто совпадение чисто географическое, – согласился Крячко. – Совпало место и время. Я имею в виду место работы Тихомирова. Кстати, ты же с его женой беседовал?
Гуров беседовал с женой директора лагеря «Росинка». Он рассчитывал увидеть заплаканную женщину, с которой будет трудно разговаривать, но Людмила Сергеевна оказалась совсем не такой. Она осознавала горе, потерю, но ее характер трансформировал ситуацию совсем иначе, нежели у обычных людей. Эта стройная и еще совсем не старая женщина была раздосадована и даже зла. Прежде всего, конечно, на мужа, который не берег себя, не внял ее мольбам и довел себя до ручки на этой постылой работе, которая к тому же дает не очень много денег. И оставил ее и двоих детей одних на этом свете. Кто теперь будет их кормить, одевать, в люди выводить! А ведь как она просила, как умоляла.