Степан второй раз потерял сознание. Теперь уже от боли.
В себя он пришел в больнице. Провалялся он там почти месяц.
Лиза приходила к нему, но он не велел пускать ее в палату. И вскоре она ходить под окна больницы перестала.
Тут еще и расследование началось. Всплыли все его мелкие грешки и большие грехи. Родители, узнав о причине несчастья, приключившегося с сыном, отвернулись от него. Так что навещала Степана только сердобольная соседка тетя Маша. Она носила ему передачи: супчик из курицы, купленной на рынке на ее скромную пенсию, котлетки из фарша фермерского магазина, тушенную тыкву с яблоками и собственноручно сваренное летом варенье.
Степану было совестно глядеть ей в глаза, но он все-таки смотрел сквозь слезы на свою благодетельницу и ел все, что она ему приносила.
Потом началось следствие, и он не сомневался, что его посадят. Но пока оставили под домашним арестом. Пожалели калеку…
Попутно искали и ту, что совершила над ним самосуд.
«Только разве можно найти Фею, – с горькой иронией думал Степан, – даже ту, что расхаживает по городу с топором?»
Когда к нему явилась девушка, представившаяся частным детективом, Степан только рассмеялся.
«И эти туда же», – подумал он, хотя и сам не знал, кого он обозначил словом «эти».
Девушка же на его смех не обиделась, спокойно прошла на кухню, куда он ее пригласил, не отказалась от чая, хоть он и предупредил ее, что у него только в пакетиках.
На ее вопросы он отвечал, ничего не скрывая. Да и чего ему теперь было скрывать.
Мирослава, как звали девушку, больше всего интересовалась Феей. Расспрашивала, какая у нее внешность, нет ли каких-либо примет, какой у нее голос.
– Девушка, милая, – ответил ей Степан, усмехаясь, – когда бы я, по-вашему, успел рассмотреть ее? Она сначала долбанула меня шокером, потом, когда я был в отключке, отрубила руку.
– Вы ведь приходили в себя, – напомнила Мирослава.
– Приходил на пару минут, а то, может, и меньше. Перед моим мутным взором возникло видение! Женщина в свободном одеянии, высокая. На плече топор.
– Какие у нее были волосы?
– Не помню, – устало ответил Степан, – честное слово, не помню.
Мирослава поджала губы, окинула Степана оценивающим взглядом и спросила:
– А Владлена Москвина вы помните?
– Москвина помню, – кивнул Степан. – Кстати, его мать такая же высокая, как и Фея с топором.