Люди обычно думают и действуют именно так, как они это делают, только потому, что переняли такое поведение и образ мыслей от какой-то своей социальной группы, будь то семья, банда, церковь, партия или нация. Каждое создающееся объединение людей такого рода обязательно придумывает какие-нибудь маленькие отличительные знаки, жесты, значки, песни или еще что-нибудь свое. Как иначе определенное университетское братство могло бы выделиться среди прочих? Определенная греческая буква, значок-заколка и свой собственный уникальный способ издеваться над новичками придают ему необходимую индивидуальность. Каждый человек принадлежит к ряду таких социальных групп, с философской точки зрения некоторые из них важны, некоторые тривиальны. Каждая группа каким-то образом выработала свой особый стиль мышления и поведения и преуспевает в культивировании собственных острот и чудачеств. Соответственно, каждый из нас делает огромное количество вещей, которые навязаны ему как члену какой-либо группы. То, как мы едим, флиртуем, любим, сражаемся, молимся, не является нашим личным изобретением и в значительной степени не зависит от нашего ментального склада. Все, что нам нужно сделать, – это поместить человека в новую обстановку, и он тут же начинает следовать новым правилам игры «жизнь в обществе». Американский негр говорит не на банту или суахили, а на английском; он не молится духам своих умерших предков, а причащается в баптистской церкви. Впрочем, стандарты поведения меняются даже без смены места жительства. Какая колоссальная разница между Англией при Доброй королеве Бесс[4] и при Кромвеле! Или, если взять то, что ближе нам, какова разница между нашим поколением и непосредственно предшествовавшим! Тридцать лет назад американки носили длинные юбки и называли ноги «конечностями»; не секрет, что с тех пор они стали менее привередливы.
Все и вся, что человек подобным образом получает от своей социальной группы, называется частью его «культуры». Учиться у своих собратьев – это особенность человека, ибо даже у высших приматов нет ничего подобного. Положите банан вне клетки шимпанзе, чтобы он не мог до него дотянуться. Желание заполучить фрукт подтолкнет его к изготовлению инструментов. Если под рукой окажутся бамбуковые палки, он будет втыкать одну в другую и, если у него получится достаточно длинный шест, подтянет к себе добычу. Он сделал изобретение – исходное сырье для культуры. Если бы его соседи подражали ему, если бы он учил их своему трюку и все они передавали эти знания своим потомкам, это означало бы, что шимпанзе находятся на пути к культуре. Но они не делают ничего подобного. Обезьяны не являются подражателями, какими их часто изображают, и нашего гипотетического изобретателя совершенно не волнует, станет ли его блестящая идея частью обычного поведения шимпанзе в будущем. Вот почему высшие приматы заходят в пограничные области культуры, но так и не пересекают границу.