горы – снега, ведра – щей —
хорошо до неприличия!..
Чей ты, скворушка ничей?
***
По ангелу – тебе, и мне, и всем.
Как будто божьих тварей миллионы
и лучшее из редкостных поэм
запрятано в их шепоты и звоны…
Ты несозвучен. Ты – не ко двору.
Ты – диссонанс в мажоре и в миноре…
Тогда хотя бы по крылу, перу,
по голосу, что в ангеловом хоре
срывается до бездновых высот,
где места нет ни свету, ни блаженству…
И если вдрызг, фатально не везет,
тогда хотя б по шелесту…
по жесту…
***
Выстоять – как трава —
в море пламени, в мире пепла,
вынянчить те слова,
что растут, чтоб душа не слепла,
вышептать те пути —
неизменные – что наружу,
выдышать то «прости»,
без которого вдох не нужен.
К ОФЕЛИИ
Душа моя, Офелия, молчи,
как если бы молчали колокольни.
Едва ли звук тревожней и безвольней
отыщется в немеющей ночи,
чем шепот приглушенный твой. Плети
венки из трав дурманящих и сизых.
И если бы тебя позвали снизу,
безумным не внимай. В твоей горсти
зажата нить трагедий, кривд и правд.
Кисть разомкни, плывущая над миром…
По-прежнему все серо здесь и сиро.
Остывшая, пустынная квартира,
где я плету венок из слов и трав
той, для которой нелюбовь – отрава…
ПОДЗАБОРНОЕ
Ветошка, лоскутье подзаборное,
черепок я, осколок стекла.
Легшей в землю попкорном – не зернами,
не взойти. Потому не смогла.
По плевку, по бычку да по камешку
на помойке расту и расту.
И росточком не вышла пока еще:
не видна я тебе за версту.
Все косишься на звезды блестящие,
что на нитках висят в Новый год.
Подзаборное все – настоящее —
терпеливо и верно растет.
НЕИСТРЕБИМОСТЬ
Неистребимо – в дереве – качать
упрямой и веселой головою,
а в пугале – на дереве торчать
и пялиться в пространство мировое,
в калитке – без хозяина скрипеть
от боли и до боли в перепонках.
А в женщине неистребимость – петь,
укачивая на руках ребенка.
***
Отойди, судьба, не трожь чужого,
пусть оно и на душу легло,
ни чужой строки не трожь, ни слова,
ни чужого призрачного Рима,
ни чужого над трубою дыма,
даже если дым и был тобой,
не была для дыма ты трубой,
даже если мысль невыносима,
всё равно – упрямо – мимо, мимо —
только в своего гнезда тепло…
Будет небо – будет и крыло.
НИЩЕТА
На нищету мою пошли цветок.
Пусть будет незатейлив, одинок
и в пестрой стайке родственных цветов
пропасть в глухом забвенье не готов.
С неведомого краешка земли
мне ласточку на нищету пошли.
И будет в мире песня, будет кров,