Слово «парк» не вполне отражало то, где я находился. Это был зажатый между древними рвами, валами и стенами кусок ровного места, поросший деревьями без особенного плана. Люди, срезавшие здесь дорогу между большими улицами, протоптали широкие тропинки. Затем, в последнюю войну, захватчики заасфальтировали участки, где ходили люди. Порядок они любили больше, чем природу и людей. Затем освободители города поставили вдоль этих дорожек скамейки и урны. Деревья тем временем циклопически разрослись подпитанные трупами и накрыли всё это тенью и обиталищем птиц. Так возник парк нашего Винтергарда. Уже при мне в него встроили кафе, памятник космонавтам и ларёк с мороженным. Провели громкоговорители и по праздникам натягивали между стволов одни и те же слова, написанные на широких цветных лентах. Ленты путали и рвались, отчего под разным углом со скамеек можно было читать альтернативный текст: «Да здравствует 50-я годовщина счастливого детства!» или «Вечная память, труд, май!». Скамейки стали главным местом свиданий и оттого таким школьникам как я, практически были недоступны. Заняты и забронированы до ночи. Но в ранний каникулярный понедельник я наслаждался возможностью поёрзать на ребристых лавочках. Когда-нибудь я тоже буду здесь прижиматься к миниюбке и хохотать на весь парк. Может быть это мои последние каникулы с мечтами и библиотекой. Дальше всё будет ого-го!
Однако скука была совершенно знойной. Меня минута за минутой возвращало в фантазии прежних обрывочных мыслей о городе. Кривые камни дорожек, мне казались, кирпичами крепостной стены. Основание клумбы однозначно было могильной плитой с рунической надписью. Выступающий несимметричный дом напротив парка являлся для меня перестроенной башней. И, конечно же, из каждой лужи я ждал приближения ладьи или драккара. Может быть я родился не в то время? Не в том теле? Может быть это не лень учиться и не усталость дружить с ограниченными ребятами со двора. Это всё другое призвание? Как бы хотелось, чтобы всё это стало так. Но так не бывает. Я просто не нашёл дела по душе, забот и тревог. Я ещё школьник, неготовый променять книжные рассказы на реальность. Школьник в забытом городе. Пусть я родился не в своё время, зато однозначно в нужном месте. На этом, я решительно ушёл из культуры и отдыха на проулок пыли истории, спустился к разрушенной церкви, намереваясь там поковырять штукатурку с плоскими лицами или найти старинную монету. Она бы меня утешила, заменила бы мне и закрытую библиотеку, и друзей, отбывающих повинность на дачах с огурцами. Я почти бегом заскочил под свод храма и тут же остановился.