Ханг отвернулся к окну дилижанса. Грудь судорогой отдавала на вдохах. Нетерпеливо убийца поднял руку и убрал выбившуюся прядь волос за ухо.
– Дело не в моей чести. Мы оказались на виду: теперь на нас объявят охоту все триады, с которыми революционер заключил договор о покровительстве.
– И то верно. Но и это – не худшее.
Ханг недоумённо покосился на дядю. Тот устало вздохнул и с вызовом поднял брови.
– Ты использовал магию металла. И вдобавок оставил кучу свидетелей за собой. Весьма опрометчиво с твоей стороны, – спокойное лицо Шилина исказилось в гневе. – Твой отец тебе этого не простит. Заодно и мне достанется, как обычно. Мне осточертели его унизительные наказания.
– Я отвлекал констеблей от тебя, дядя. От всех вас. Во всяком случае, именно благодаря мне ни одного из нас не изловили.
– И всё же.
Повозка остановилась, и Шилин, бросив на племянника полный разочарования взгляд, выбрался наружу. Высокий и худощавый, он казался моложе самого двадцатисемилетнего Ханга, на чьём суровом лице отпечатались годы тяжёлой жизни. Дядя, одетый в перетянутый шёлковым поясом френч, кюлоты, чулки-шоссы и плетёные сандалии, вальяжно потянулся у дверки экипажа. Хмурый Хэнг увернулся от вскинутой руки дяди и остановился напротив рынка. Там, всего лишь через два квартала, находилась столовая, в подвале которой вчера встретил своих последователей Сунь Янсен. А ещё через три – книжная лавка, где убийца столь неосторожно оставил свидетельницу своего фиаско. Но сейчас, без масок и безрукавого ханьфу с металлическими перчатками, одетый в обычный костюм в полоску, Ханг ни за что не выдал бы в себе убийцу с прошлой ночи. Мелкого мигрировавшего дворянина, вероятно. Во всяком случае, служители закона не углядели бы в нём угрозу. Но вот местные…
То ли дело крылось в беспощадном и крупном стане, то ли в смертоносном взгляде или – проще – местной молве, каждый этнический житель Чайна-Тауна догадывался прятать взор при приближении грозного противника. Рэкет, незаконная торговля, распространение опиума – это была лишь малая часть, которой промышляли группировки триады в Сан-Франциско. Но "Тибетский Дракон" – клан, которому принадлежал Ханг, был намного древнее и опаснее, ибо занимался ничем иным, кроме заказных убийств. В таинственной Книге мертвецов значились имена тех, кто не должен был дожить до следующего рассвета. Теперь, последним именем, над котором смертью нависло острое перо грандмастера, принадлежало революционеру и убийце королевской династии.