Мужчина преклонил колено перед Князем и советником, остальные низко поклонились.
– Встань, Обран, – повелел Князь Авир, внимательно обводя взором присутствующих.
Все четыре следопыта, которые ушли на днях, были здесь. Только ушли они своим ходом и налегке, а сейчас с ними была лошадь, тревожно похрапывающая и раздувавшая ноздри, которую под узды держал один из стражей. Через седло что-то, а может и кто-то был перекинут, укутанный плащом одного из следопытов, словно в паучий кокон. Рядом крутился Премил, всем своим видом показывая крайнее возбуждение: он обегал лошадь, принюхивался и тихонько поскуливал.
– Я жду, что же ты мне расскажешь в столь ранний час, – медленно произнёс Князь Авир и сложил руки на груди.
– Князь, позвольте просить, чтобы наш разговор прошёл без лишних глаз и ушей, – следопыт многозначительно кивнул и обвёл взглядом стражу, которая переминалась с ноги на ногу у жаровниц, всем своим видом показывая, что им не интересно происходящее, но погреть уши они не откажутся, если предоставится случай.
– Хорошо, следуйте за мной, – произнёс Авир, разворачиваясь и направляясь к конюшням.
– Князь, постойте, мы спустимся в подземелье? – уточнил шёпотом Навой, следуя рядом с хозяином замка. Проходя мимо стража, который донёс послание следопытов, он ловко вытащил из его рук факел, не оставляя времени парню даже успеть спохватиться.
– Именно, у тех стен нет ушей и глаз, кроме тех, которым я могу доверять, как своим и твоим.
Навой недовольно засопел, но возражать не стал и кивнул следопытам.
– Лошадь верните хозяину и постарайтесь вернуться к полудню, я потом вас найду, – скомандовал Обран своим людям и подал знак: и из его отряда отделился мужчина, самый рослый из всех. Он ловко стянул с седла плотный кокон, вскинул на себя и последовал за своим предводителем.
Премил, вздыбив шерсть на холке, подбежал к Князю и протяжно заскулил, стараясь заглянуть в глаза своему хозяину, на что кормилец и благодетель лишь отмахнулся, не придавая никакого значения подозрительной ноше. Когда мужчины проходили мимо конюшни, лошади нервно застригли ушами, а черный в белую крапинку жеребец Князя – Буран, начал бить копытом и беспокойно переминаться в стойле.
– Не нравится мне это животное оживление сегодня ночью, – заметил Навой, поглаживая свою бороду. – Птица, Премил и ещё кони сюда же.