Однажды мне довелось провожать отца Михаила в больницу к одинокому, умирающему от рака рабу Божию Петру, постоянному прихожанину Покровского монастыря. Батюшка был, как обычно, с саквояжем пятидесятых годов: пузатеньким, с двумя овальными замками-задвижками. В нем все необходимое для исповеди и Причащения. Какое это было счастье для старика – последнее напутствие батюшки! «Что, домой собрался, голубчик? – говорит батюшка. Тот только плачет…
В течение недолгого времени батюшка Михаил сменил ряд мест службы, пока снова не вернулся в Покровский монастырь. Это были Крестовоздвиженский храм на Подоле, «Чернобыльский» в Дарнице, Трапезный храм в Кирилловской церкви. Мы с О. последовали за батюшкой по этому «кольцу». Помнится, когда впервые поехали за ним в Дарницу, долго не могли найти маленькую церковку Входа Господня в Иерусалим на бульваре Верховного Совета. А найдя, сунулись нечаянно в дверь, ведущую прямо в алтарь. Батюшка, совершавший проскомидию, в первое мгновение оторопел, но затем, увидев вместо грабителей своих испуганных прихожан, ободрил нас улыбкой и успокоил.
Трогательное впечатление производили отношения батюшки Михаила и настоятеля Кирилловской церкви отца Феодора. Высокий настрой их душ, сердечная простота и искренность, глубина любви и взаимопонимания создавали особую духовную атмосферу. Они как-то удивительно дополняли друг друга. Пока батюшка Михаил был сравнительно здоров, он приезжал на Куреневку в дни тезоименитства о. Феодора и в престольные праздники святителей Кирилла и Афанасия Александрийских. Какая благодать бывала в храме, когда батюшки вместе служили…
До 90-х годов имя отца Михаила никак не связывалось с отношением православных к государству. Но постепенно он, как безусловный нравственный авторитет среди белого духовенства Киева, оказался в центре борьбы с надвигающимся «электронным концлагерем» – идентификационными номерами. Множеству обезпокоенных людей и своим духовным чадам батюшка неустанно объяснял и растолковывал пагубность взятия «номеров», убеждал не малодушествовать. Иногда аргументы отца Михаила казались наивными:
– А ты скажи своему начальнику, что ты не «физическое лицо», а свободный гражданин Божьего царства…
Однако «неразумие» батюшки было исполнено высшей мудрости, а разум, как говорил столетний старец Антоний, «это хитрая штука, нет такой подлости и гадости, которую разум не способен оправдать…». Многие не верили в возможность добиться чего-либо от властей. Однако отец Михаил говорил: