– Начинается! – взревел безопасник, и я погрузил лицо в маску, одним махом примкнув к славному племени космонавтов.
Сейчас же всё исчезло. На меня обрушилась такая кромешная тьма, что я даже вздрогнул. Рука сама собой потянулась к затылку – снять поскорее, вернуть всё на свои места – но тут я поднял голову и увидел солнце.
Во тьме висел маленький желто-зеленый кружок, похожий на монетку. С одной стороны его бок был словно укушен – на него заползала черная щербинка.
– Ну, как там? – услышал я издалека голос Сереги.
– Где? – не понял я.
– В маске!
– Отлично!
Щербинка ширилась и разрасталась.
Кто-то засигналил – я подскочил от неожиданности, Серега выругался. Я приподнял маску, посмотрел из-под нее. На парковку медленно заезжал директорский джип, два храбрых космонавта – в комбинезоне и в переднике – преграждали ему путь.
Джип просигналил еще раз, космонавт в синем комбинезоне раздраженно сорвал шлем, превратился в Вячеслава, увидел джип и потянул космонавта в переднике за руку, смущенно покачивая головой. Директор заглушил мотор и открыл дверь.
– Дайте что-нибудь! – крикнул он. – Посмотреть!
Я увидел, как завхоз стягивает маску – он был весь красный, как рак, и, кажется, радовался подвернувшейся возможности. Но безопасник его опередил. Он шагнул к директору и вложил в его огромную ладонь черное стеклышко.
– Держите вот так, – пояснил он.
Серега протянул ему снимок – со спицей.
– Тезка, – благодарно кивнул безопасник. – Уважаю.
И все задрали головы. Я опустил маску – и парковка снова утонула во тьме.
Теперь уже не было никакого кружочка – в черной пустоте лежал рожками вверх желто-зеленый месяц. Всё казалось, что он сейчас закачается.
– Люда! – услышал я чей-то голос. – У нас тут затмение!
Раздался стук. Я снова приподнял маску и увидел, что главный бухгалтер выронила трубку, и теперь трубка болталась на проводе, стукаясь о стену. Бухгалтер всплеснула руками и потянула провод. Трубка поползла вверх.
Все стояли, замерев, и смотрели в небо. Даже завхоз одумался, устыдил себя за малодушие и сошел с крыльца. У меня по вискам бежали ручейки пота. Жара стояла такая, что можно было решить, будто солнце прячется именно от нее. Это было не полное затмение, но все равно свет, заливавший парковку и отражавшийся от раскаленных автомобилей, казался каким-то необычным, непривычным – как будто в золотую краску подмешали серебрянки. Я подумал, что жутко, наверное, было бы всё время жить в таком свете, порадовался, что нам в нем жить не приходится – и опустил маску.