– Заноси в дом, – скомандовала бабушка, посторонившись и пропуская односельчанина. – Только катанки скинь, а не то затопчешь мне все. Ишь ты, снега сколько намело, к утру совсем не проехать будет!
Матвей послушно разулся, наступая одной ногой на другую, чтоб стянуть валенки и прошел в избу, где увидел накрытый лоскутным покрывалом диван, куда и пристроил девушку. Та распахнула глаза, обдав его льдистым холодом, но тут же зажмурилась, рукой скользнула к животу и застонала глухо.
– Ишь ты, беда-то какая! – качнула Лукерья Ильинична головой. – Ты что ж, Мотька, не распознал, что беременна она? Посмотри, какое пузо огромное! На сносях баба! В больницу ее надобно!
– Да откуда мне знать, на сносях или нет! – мрачно отозвался мужчина, обернувшись на старушку. – Я думал, сбил ее кто, или упала. Куда я ее повезу сейчас, снегопад смотри какой! – взгляд его сместился на замерзшее ледяным кружевом небольшое оконце.
– Ну и помрет она тут! – качнула головой знахарка, цокнув языком сокрушенно. – Это в ранешние времена бабы на сеновале рожали, да в бане, а нынче они хрупкие, им доктора нужны. Да и потом, я ж, сам знаешь, так себе знахарка.
Она давно жила в деревне, сначала в другой, побольше, а потом перебралась сюда, в глухомань, где притаились несколько домов посреди лесной глуши. Из цивилизации только электричество имелось, да и то могли в любой момент отключить его. Откуда здесь беременная, да еще в богатой шубе, которая одна стоила дороже, чем все их деревенское имущество, вместе взятое. Уж Лукерья-то знала, как меха ценились, и тогда, когда ее дед пушниной занимался, и сейчас не дешевле явно. Ишь ты, фифа! Как бы и правда не померла тут. А до больницы, и в самом деле, не доехать. Почитай, сорок километров до ФАПа, а уж до ЦРБ и все шестьдесят будут. Не довезет ее Матвей, как пить дать. Родит в машине и окочурится вместе с младенчиком.
Качая головой и бормоча про себя ругательства, приблизилась Лукерья к девушке и прикоснулась к ее шубе, намереваясь расстегнуть и посмотреть, насколько уже ребеночек опустился в таз. Доводилось ей давным-давно роды у людей принимать, да вот только было то под присмотром бабки еще, и роженица была не первородкой, а эта, судя по молодому лицу, совсем еще девчонка.
– Не надо! – простонала девушка, прикрываясь рукой. – Врача!