– Взгляни, Энтони, – прошептала Татьяна на родном русском языке. – Видишь? Видишь воду? Красиво, правда? А на том берегу бухты стоит большой город, где много людей, где красивые улицы и парки. Энтони, как только я поправлюсь, мы сядем на один из этих шумных паромов и прогуляемся по улицам Нью-Йорка. Ты хотел бы туда? – Гладя личико своего крошечного сына, Татьяна всматривалась в город на той стороне бухты. – Твой папа хотел бы, – прошептала она.
Морозово, 1943 год
Мэтью Сайерз появился у койки Александра около часа ночи, констатируя очевидный факт:
– Ты все еще здесь. – Он помолчал. – Может быть, тебя не заберут.
Американец доктор Сайерз был неизменным оптимистом.
Александр покачал головой:
– Ты положил в ее рюкзак мою медаль Героя Советского Союза? Спрятал, как я просил?
– Спрятал, как мог, – ответил доктор.
Александр кивнул.
Сайерз извлек из кармана шприц, пузырек и маленький флакон с лекарством:
– Тебе это пригодится.
– Мне больше нужен табак. Есть у тебя немного?
– Самокрутки, – сказал Сайерз, доставая полную коробку папирос.
– Сойдут.
– Даю тебе десять гран раствора морфия. – Сайерз показал Александру маленький пузырек с бесцветной жидкостью. – Не принимай все сразу.
– Зачем мне вообще его принимать? Я уже несколько недель не принимаю.
– Может понадобиться, кто знает? Принимай по четверти грана. Максимум полграна. Десяти гран достаточно, чтобы убить двоих взрослых мужчин. Видел, как его вводят?
– Да, – моментально вспомнив Татьяну со шприцем в руке, ответил Александр.
– Хорошо. Поскольку ты не сможешь начать курс внутривенного введения, лучше всего уколы в живот. Тут есть сульфаниламидные препараты для защиты от повторной инфекции. Маленький пузырек с фенолом для стерилизации раны, если не будет других средств. И пачка бинтов. Тебе надо ежедневно менять повязку.
– Спасибо, доктор.
Они замолчали.
– У тебя есть гранаты?
– Одна в сумке, другая в сапоге, – кивнул.
– Оружие? – (Александр похлопал по кобуре.) – Они заберут его у тебя.
– Им придется. Сдавать добровольно я не собираюсь.
Доктор Сайерз пожал Александру руку.
– Помнишь, что я тебе говорил? – спросил Александр. – Что бы со мной ни случилось, ты возьмешь это. – Он снял офицерскую фуражку и вручил ее доктору. – И составишь свидетельство о моей смерти, и скажешь ей, что видел, как я погиб на озере, и столкнул меня в прорубь, поэтому тела нет. Понятно?