– Кто вы? – повторил Александр.
– Лейтенант Николай Успенский. А это ефрейтор Борис Майков. Мы были ранены во время операции «Искра» пятнадцатого января, со стороны Волхова… Нас разместили в походной палатке, пока мы…
– Достаточно, – сказал Александр, протягивая руку.
Прежде чем продолжить, ему захотелось пожать каждому из них руку, чтобы понять, из какого они теста. С Успенским все было ясно – уверенное и дружеское рукопожатие. Не слабое, как у Майкова.
Александр сел, прислонившись спиной к борту грузовика, и нащупал гранату в сапоге. Черт возьми! Успенский был тем самым бойцом, которого Таня разместила в палате рядом с Александром, – тем самым, с одним легким, – и он тогда не слышал и не говорил. А вот сейчас он сидит, самостоятельно дышит, слушает, разговаривает.
– Послушайте, – начал Александр, – соберитесь с силами. Они вам понадобятся.
– Чтобы получить медаль? – недоверчиво спросил Майков.
– Если не возьмешь себя в руки и не перестанешь трястись, то получишь медаль посмертно, – сказал Александр.
– Как ты узнал, что я трясусь?
– Слышу, как стучат твои сапоги, – ответил Александр. – Успокойся, солдат!
Майков повернулся к Успенскому:
– Я говорил тебе, лейтенант, что это странно, когда тебя будят ночью…
– А я велел тебе заткнуться! – приказал Александр.
Через узкое оконце в передней части грузовика пробивался тусклый голубоватый свет.
– Лейтенант, – обратился Александр к Успенскому, – можешь встать? Мне надо, чтобы ты загородил окошко.
– В последний раз, когда я это слышал, моему соседу по казарме врезали, – с улыбкой произнес Успенский.
– Не сомневайся, здесь никому не врежут, – сказал Александр. – Вставай!
Успенский подчинился.
– Скажи правду. Мы получим повышение?
– Откуда мне знать?
Когда Николай загородил окошко, Александр снял сапог и вынул одну из гранат. Было так темно, что ни Майков, ни Успенский не увидели, что он сделал.
Он подполз к задней части грузовика и сел, прислонившись спиной к дверям. В кабине находились только два энкавэдэшника. Они были молоды, у них не было опыта, и ни один не хотел пересекать озеро из-за повсеместной опасности немецких обстрелов. Недостаток опыта у водителя проявлялся в его неспособности вести грузовик быстрее двадцати километров в час. Александр знал: если немцы отслеживают действия советской армии со своих позиций в Синявине, то неспешное движение грузовика не ускользнет от внимания разведки. Пешком он шел бы по льду быстрее.