Татьяна закрыла глаза.
Она, как обычно, позавтракала в кафе «Спивак»: две порции бекона, две чашки черного кофе, три яйца пашот. Она делала вид, что читает английскую газету, купленную в киоске через улицу. Делала вид, поскольку смысл слов не доходил до нее. Ближе к вечеру, когда она успокаивалась, чтение шло лучше. Выйдя из кафе, она пошла к грузовому причалу, где села на скамью и стала наблюдать, как шведские портовые рабочие грузят на баржи типографскую бумагу для отправки в Хельсинки. Татьяна не отрываясь смотрела на одного докера. Она знала, что через несколько минут он отойдет поболтать с друзьями, находящимися в пятидесяти метрах от него. Он перекурит и выпьет чашку кофе. Его не будет на барже тринадцать минут. Он оставит крытую баржу, соединенную настилом с грузовым судном, без присмотра.
Через тринадцать минут он вернется и продолжит погрузку бумаги из грузовика, перевозя ее по настилу на ручной тележке. Через шестьдесят две минуты появится капитан баржи, докер поприветствует его и отвяжет канаты. И капитан поведет баржу по растаявшему Балтийскому морю в Хельсинки.
Татьяна наблюдает за ним уже семьдесят пять дней.
От Хельсинки до Выборга всего четыре часа хода. И Татьяна узнала из английских газет, которые покупала ежедневно, что Выборг – впервые с 1918 года – был возвращен Советам. Красная армия отобрала у финнов российские территории Карелии. Баржей по морю в Хельсинки, грузовиком через леса до Выборга – и она тоже окажется в руках Советов.
– Иногда мне хочется, чтобы ты не была такой врединой, – говорит Александр.
Ему удалось получить трехдневный отпуск. Они в Ленинграде. В последний раз они в Ленинграде вместе – их последнее всё.
– Чья бы корова мычала, а твоя бы молчала!
– Да, была бы ты не такой вредной. – Он досадливо фыркает. – Есть женщины, которые слушаются своих мужчин. Я таких видел. У других мужчин…
Она щекочет его. Ему не смешно.
– Ладно. Скажи, что делать. – Она на два тона понижает голос. – Я поступлю, в точности как скажешь.
– Немедленно уезжай из Ленинграда и возвращайся в Лазарево. Поезжай в безопасное место.
Татьяна закатывает глаза:
– Перестань! Я знаю, ты умеешь играть в эту игру.
– Да, умею. – Александр сидит на старом диване ее родителей. – Просто не хочу. Ты не слушаешь, когда я говорю тебе о важных вещах…