Татьяна, как могла, объяснила, что надеется на помощь кого-нибудь из застрявших на Эллисе беженок. Они смогут присмотреть за ее маленьким сыном. Она сказала, что очень хочет работать, но ей не с кем оставлять сына, а чтобы все упростить, она может остаться в своей нынешней палате для выздоравливающих.
– Но палата такая маленькая!
– Как раз для меня.
Татьяна попросила Викки купить ей униформу и туфли.
– Знаешь, что получишь только две пары туфель? – спросила Викки. – Нормирование в военное время. Хочешь, чтобы одна пара была для работы?
– Хочу, чтобы моя единственная пара была для работы, – ответила Татьяна. – Зачем мне еще туфли?
– Что, если ты захочешь пойти на танцы?
– Куда пойти?
– На танцы! Знаешь, потанцевать линди-хоп или джиттербаг? Что, если тебе захочется хорошо выглядеть? Твой муж не вернется, да?
– Да, – сказала Татьяна, – мой муж не вернется.
– Что ж, тебе, как вдове, определенно понадобятся симпатичные новые туфли.
Татьяна покачала головой:
– Мне нужны туфли медсестры и белая униформа, и я должна остаться на острове Эллис, а больше мне ничего не нужно.
Викки покачала головой, у нее блестели глаза.
– На самом деле нужно. Когда ты придешь к нам на обед? Как насчет воскресенья? Доктор Ладлоу сказал, что тебя выписывают.
Викки купила Татьяне униформу, немного великоватую для нее, и туфли подходящего размера. После того как Эдвард выписал ее, она продолжала делать то, что делала, облачившись в серый больничный халат: ухаживала за иностранными солдатами, которых доставляли в Нью-Йорк, лечили и затем отправляли на континент выполнять трудовую повинность военнопленных. Многие были из Германии, некоторые из Италии и Эфиопии, был один или два француза. Советских солдат не было.
– О-о, Таня, что мне делать? – Викки сидела в ее комнате на кровати, на которой лежала Татьяна, кормя грудью Энтони. – У тебя перерыв?
– Да, перерыв на ланч, – с улыбкой ответила Татьяна.
– Кто присматривает за твоим малышом, когда ты на дежурстве?
– Я беру его с собой и кладу на свободную кровать, пока занимаюсь ранеными.
Видя это, Бренда каждый раз выходила из себя, но Татьяне не нравилось оставлять спящего ребенка одного в палате, поэтому она не обращала внимания на недовольство Бренды. Будь здесь больше иммигрантов, кто-нибудь присмотрел бы за ее ребенком, пока она работает. Но на Эллис приезжало совсем мало народа. Двенадцать человек в июле, восемь в августе. И у всех свои дети, свои проблемы.