Со Степановым, 1943 год
Когда Александр открыл глаза – он их открыл? – была все та же чернота, тот же холод. Александр дрожал, обхватив себя руками. Нет стыда в смерти на войне, в смерти молодым, в смерти в холодной камере, в избавлении своего тела от унижения.
Однажды, когда он шел на поправку, Татьяна, перебинтовывая его рану и не глядя на него, спросила, видел ли он свет, и он ответил: «нет, не видел».
Это было только отчасти правдой.
Потому что он слышал…
Галоп рыжего коня.
Но здесь все цвета поблекли.
В каком-то оцепенении Александр смутно слышал, как отодвигается металлический засов и поворачивается ключ. В камеру вошел его командир, полковник Михаил Степанов, с фонариком в руке. Александр скорчился в углу.
– А-а-а, – произнес Степанов. – Так это правда. Ты жив.
Александру хотелось пожать Степанову руку, но он слишком замерз, и у него сильно болела спина. Он не пошевелился и ничего не сказал.
Степанов присел на корточки рядом с ним:
– Что, черт возьми, произошло с тем грузовиком?! И я сам видел твое свидетельство о смерти, выписанное врачом из Красного Креста. Я сказал твоей жене, что ты умер. Твоя беременная жена думает, что ты умер!
– Все так, как и должно быть, – ответил Александр. – Приятно видеть вас, полковник. Старайтесь не вдыхать воздух. Здесь недостаточно кислорода для нас обоих.
– Александр, не хочешь рассказать мне, что с тобой произошло? – (Александр покачал головой.) – Но для чего взрыв грузовика, свидетельство о смерти?
– Я хотел, чтобы она думала, что для меня не осталось надежды.
– Зачем?
Александр не ответил.
– Куда бы ты ни поехал, я поеду с тобой, – говорит Татьяна. – Но если ты остаешься, тогда я тоже останусь. Я не оставлю в Советском Союзе отца моего ребенка. – Она склоняется над потрясенным Александром. – Что ты сказал мне в Ленинграде? Какую жизнь смогу я построить, зная, что я оставила тебя умирать – или прозябать – в Советском Союзе? Я повторяю твои же слова. – Она улыбается. – И в одном только я вынуждена с тобой согласиться. – Она понижает голос. – Если я оставлю тебя – не важно, какой путь я выберу, – меня всю мою бесконечную ночь, вплоть до собственного ужасного конца, с тяжелым топотом будет преследовать Медный всадник.