Кенту сделалось дурно.
– Боюсь, мне нужно спешить, – произнес он медленно. – Но я не вижу причин, почему бы вам самому не подняться и не заглянуть в ящик – или же горничной, или кому-то еще. Я совершенно не возражаю, а у вас ведь имеется универсальный ключ.
На лице портье отразилось явное сомнение.
– Да, но в этом-то и загвоздка, сэр, – заметил он, покачивая головой. – В сложившихся обстоятельствах…
– Каких еще обстоятельствах?
– Ваша половина сейчас спит, а на двери висит табличка: «Не беспокоить», – сообщил портье с обезоруживающей непосредственностью. – Вы же понимаете, мы вряд ли осмелимся…
– Моя половина?
– Ваша жена. Мы не имеем права будить гостей, когда они вывешивают такую табличку. Но я подумал, если бы вы зашли в номер и объяснили супруге…
Хотя в мозгу промелькнуло слово «спалился», Кент понял, что какая-то гипнотическая сила увлекает его по направлению к лифтам.
Как он осознал уже потом, выбор у него был невелик. На самом деле единственное, что он мог предпринять, – это решительно и быстро выйти из отеля, но такое действие его взбудораженной совести показалось признанием вины, за которым немедленно последовала бы погоня. Кроме того, теперь в его желудке покоился прекрасный завтрак, и Кент начал испытывать благодушный интерес к происходящему. А разворачивалось что-то похожее на сюжет одной из его собственных книг, и в нем пузырьками вскипало бурное веселье. Получается, ему придется вломиться в номер ни в чем не повинных супругов, которые сейчас спят наверху, и каким-то образом выйти оттуда с добычей. Приключения (мог бы сказать он Дэну Риперу) ждут тебя в четырех стенах, а не на открытых просторах.
Пока поднимались на лифте, портье завел светскую беседу:
– Как отдохнули ночью, сэр? Хорошо спали?
– Прекрасно.
– Надеюсь, вас не потревожили рабочие, которые монтируют второй лифт. Как вам известно, верхний этаж, где вы остановились, надстроен недавно, и мы очень им гордимся, но он не вполне завершен. Еще не закончена установка второго лифта. И работа идет в две смены, чтобы все было полностью готово к коронации. Ага, вот мы и на месте.
На седьмом этаже «Королевского багрянца» номеров было меньше, а сами номера – больше. Этаж состоял из четырех крыльев, но только крыло А (по правую руку, если выйти из действующего лифта) представляло для Кента некоторый интерес. Вниз отсюда вела широкая лестница, а через площадку от нее располагались бок о бок два лифта, и в шахте второго, залитой ярким светом, рабочие монтировали механизм.