Раздался чей-то громкий кашель, который несколько разрядил напряженную обстановку; люди зашевелились. Не могу точно сказать, с какими чувствами присутствующие слушали речь генерального прокурора, однако в такие моменты всегда возникает определенная атмосфера… Тогда в зале суда она была зловещей. Позади нас, на местах, отведенных для сотрудников Городской земельной корпорации, сидели две дамы. Одна симпатичная, одетая в леопардовый жакет, вторая – невзрачная дурнушка с густым слоем косметики на породистом лице. Следует отдать им должное: они не ерзали на стульях, не смеялись и не болтали в полный голос. Их злорадный шепот слышали лишь мы одни.
– Представляешь, я видела его один раз на вечеринке, – говорила леопардовая дама. – Все это ужасно возбуждает… Только представь – через три недели его повесят…
– Тебя это правда забавляет, дорогая? – отвечала плосколицая. – Лично я считаю, что в зале суда могли бы поставить стулья поудобнее.
Сэр Уолтер Шторм положил ладони на стол и пристально рассматривал присяжных:
– Итак, господа присяжные заседатели, что скажет обо всем этом сам обвиняемый? О том, как очутился в комнате наедине с убитым. Как объяснит отпечатки пальцев на оружии? И зачем ему было приносить с собой в дом заряженный пистолет (об этом факте вы узнаете позже)? Дальше вы услышите, что говорил обвиняемый в тот вечер, обращаясь к мистеру Флемингу, Дайеру и доктору Спенсеру Хьюму, который появился вскоре после того, как было обнаружено тело.
Слова обвиняемого уже включены в протокол, составленный детективом-инспектором Моттремом на основании допроса в ноль часов пятнадцать минут пятого января. Инспектор Моттрем и сержант Рэй отвели подсудимого на Довер-стрит, где он добровольно сделал заявление, которое я намерен вам зачитать.
«Это заявление я делаю по своему желанию и без принуждения, зная, что все сказанное мной будет записано и использовано в суде в качестве улики. Я желаю себя оправдать, так как полностью невиновен. Я прибыл в Лондон этим утром, в десять сорок пять. Покойный знал о том, что я буду в городе, так как моя невеста сообщила ему письмом о том, что я сажусь на девятичасовой поезд во Фроненде, в графстве Суссекс. В час тридцать мистер Хьюм позвонил мне и попросил навестить его в шесть вечера. Он сказал, что хочет уладить дела относительно своей дочери. Я приехал к нему в шесть десять. Он тепло встретил меня, несколько минут мы поговорили о стрельбе из лука. Когда я заметил три стрелы на стене, он сказал, что они по-прежнему остры и ими можно убить человека. Тогда я ответил в шутку, что пришел к нему не для того, чтобы совершить убийство, разве что это будет абсолютно необходимо. Я уверен, что в тот момент дверь не была закрыта на засов, а в моих карманах не лежало никакого оружия.