– Чистого атропина всего несколько капель. Кстати, это был чистый атропин, а не более слабый медицинский препарат.
– Тогда я, пожалуй, смогу вам помочь, – заявила Бонита с каким-то веселым злорадством, от которого Сандерса немного покоробило. – Все очень просто. Злоумышленник вошел с улицы, как мы и думали. Но он не стал подмешивать атропин в шейкер, поскольку не знал, сколько добавить, и боялся всех убить. Поэтому он капнул чуть-чуть на дно каждого стакана нужное количество. Вы сказали, жидкость бесцветная, и никто не обратил внимания. Обычно стаканы для коктейлей влажные, и если кто-то что-то и заметил бы, то счел бы, что это посуда, мокрая после мытья. Денни, ну разве я не умница? – Миссис Синклер торжествующе взглянула на Блайстона, который чуть покраснел, но продолжал смотреть перед собой.
– Должен признаться, мэм, вы очень сообразительны, – мрачно произнес Мастерс. – Надеюсь, вам не придет в голову мысль травить своих недругов.
Настал ее черед краснеть. Миссис Синклер опустила глаза и задышала чаще:
– Простите, мистер Мастерс, мне это не кажется очень смешным.
– Мне тоже, – согласился он. – Что скажете, доктор? Могло такое случиться?
– Нет, – отрезал Сандерс.
Его ответ произвел маленькую сенсацию. И Бонита, и сэр Блайстон притихли.
– Я хочу сказать, – продолжал Сандерс, – это представляется маловероятным. Где стояли стаканы с коктейлями?
– В центре обеденного стола, – чуть замявшись, ответила миссис Синклер. – Мистер Хэй склонился и разлил напитки по стаканам.
Сандерс задумался.
– Видите ли, наибольшей дозы в этих стаканах хватило бы, чтобы убить человека, выпей он весь коктейль. Количество варьировалось от чайной до столовой ложки. Если на столе стояло три небольших стакана с таким большим количеством бесцветной жидкости на дне, неужели никто не заметил бы? Заметил кто-нибудь?
– По-моему, я заметила, – с серьезным видом сказала миссис Синклер. – Но, разумеется, я ни в чем до конца не уверена.
Мастерс едва сдерживал негодование. Он долго изучал безмятежное лицо сэра Блайстона, заметив мелькающие в его глазах злорадные искорки, а потом вновь раскрыл блокнот.
– Отвлечемся ненадолго, – произнес инспектор, – и дадим вам время вспомнить. А пока, сэр, будьте так добры, расскажите, зачем вам понадобилось четверо часов?
Запрокинув голову, Блайстон расхохотался. Он как раз закуривал сигарету, и от движения воздуха спичка погасла. От смеха лицо его прояснилось, – очевидно, смех пошел на пользу.