Обожженная кожа произвела на него впечатление. Он, наконец, сел и уставился на раны так, будто те никогда не заживут и со мной этот недуг навсегда.
– Это ничего, – попыталась я его развеселить. – До свадьбы заживет.
Он посмотрел мне в глаза. Сомнительно, что понял хоть что-то, кроме моего смешка. В ответ на него уголок губ Острозубика едва заметно приподнялся. Не полноценная улыбка, но хоть не страдал вместо меня.
Он стал разматывать бинты. Я не могла нормально сопротивляться, в моем распоряжении лишь руки и немного пространства для движений, не причиняющих боли. Острозубик поймал мои руки и вдавил их коленом в землю, а затем продолжил снимать бинты. Я хотела ругаться, вместо этого корежилась каждый раз, когда раны случайно задевали. В итоге не сразу заметила, что меня освободили. Зато отсутствие бинтов почувствовала отчетливо.
Ночная прохлада остужала ожоги. Выглядели те жутко. Когда-то гладкие ноги теперь: красные, в неровностях, сочились. Меня чуть не стошнило. Когда в больнице и дома меняли повязки, я старалась не смотреть. Вот и сейчас деревья казались гораздо интереснее.
Я размышляла, каков шанс без бинтов подцепить заразу на трехдневные раны, а потом поняла, что ноги не касались земли. Их держали на весу. Не успела я удивиться этому факту, как меня подняли. Теперь удивляться первому факту поздно. Мы еще и двинулись куда-то. Да так уверенно, что я не сомневалась, несущий меня Острозубик направлялся в конкретное место.
Мне некуда было девать руки, пришлось обнять его за шею. Он никак не отреагировал. Я же от шока, что меня дважды за сутки носят на руках красивые парни, окончательно растерялась. Шли молча.
Ну хоть теплее стало. Я прижималась, по ощущениям, к живому человеку. Вот это-то и заставило меня смутиться. Особой разницы между Русланом и Острозубиком я не заметила. Второй даже казался выносливее и сильнее. Немудрено, он ведь по лесу целыми днями бегал.
Я грустно улыбнулась своим мыслям. Если Острозубика нарисовало мое воображение, то он, конечно, не бегал по лесу днем, а я ничего такой творец. Я расслабилась, пока мы шли. Путь странный. Мы вроде брели по лесу, но в какой-то момент, я поняла, что не узнаю окружение. Воздух изменился, стал плотнее.
Я поежилась, хотя отогрелась о молчаливого носителя.
– Аля.
В этот раз испуг скрыть не удалось. Парень остановился. Мы уставились друг на друга.