Несмотря на то, что вся округа знала, что Барон и мухи не обидит, покушаться на хозяйский двор и сад ни у кого не было даже в мыслях: все прекрасно помнили про тихий омут и про чертей. К тому же система «свой-чужой» у Барона работала: тем, кого он знал, он, при встрече, приветливо махал хвостом, а тех, кого видел впервые игнорировал, и к себе не подпускал – уходил в будку. Мало ли что у этих людей на уме? Сперва надо оценить обстановку.
Хозяйская занятость чужими делами и чекушками понемногу давала о себе знать: двор ветшал и хирел. Доски крыльца, конуры и забора чернели и всё сильнее разбухали под осенними дождями, стальная проволока провисала и даже стареющий Барон, если бы захотел смог бы её выдернуть и освободиться от привязи. Но Барон не хотел. Он уже привык и потихоньку растерял свою любознательность, сменив её на созерцание дождевых пузырей на лужах и смены серых осенних облаков на синеву весенних, солнечных небес. Барон старел.
Как любой порядочный пёс он ценил традиции и то, что заложила в нём природа: любил повыть на луну, понюхать у собак под хвостом и побегать за сучками во времена собачьих свадеб.