– Это неправильно. Ты всю жизнь мечтал поехать туда. Но сейчас, когда появилась возможность, выдумываешь оправдания, чтобы не доставлять нам беспокойств.
– Наверное… Но я так решил. В жизни иногда полезнее мечтать, выдумывать себе мечты и не воплощать их. Это не вопрос: хочу ли я этого или не хочу. Потом нечем будет заполнять пустоту.
– Но ведь твоя музыка никуда от этого не денется. Она обогатится новыми красками. Ты увидишь то, чем вдохновлялись твои кумиры.
– Она обогатится разочарованием. Слышать голос Энрико Карузо, выдумывать его вдохновение и видеть, как он высмаркивается перед концертом, – не одно и тоже. Ведь правда?
Он нервно рассмеялся, точно сам испугался своего сравнения. И добавил словами матери:
– Отстань со своими предложениями! Не доводи до греха…
Мы выпили итальянского вина, купленного в супермаркете. Он не осушил рюмку до дна и, облизнув языком края губ, произнес:
– Мы все заполняем пустоту жизни своими фантазиями. Притягиваем случайности, пытаемся придать им смысла и логики, а то, что не понимаем, возводим в божественную сущность. Только одни выпивают бокал и наливают новый, другие же цедят вино, смакуя его кажущуюся таковой сладость всю жизнь. А потом от всех нас, от всех наших идей и фантазий остается только прах. И как в том анекдоте, который когда-то подслушала где-то наша матушка: пришел загрипповавший работник крематория на работу, стал раскладывать по урнам упорядоченные по фамилиям горки свежего праха и вдруг ненароком чихнул…
Иногда в моем детстве так же рвалась пленка в бобинном магнитофоне. Это случалось за полночь после того, как расходились гости. И прерывался звук. Бобина вертелась и вертелась, а захмелевший отец спал на диване, сморенный пением своих сирен. На меня возлагалась негласная миссия выключить магнитофон и потушить в комнате свет. Мама в его технике ничего не понимала и просто выдергивала вилку из электрической розетки. Не мудрствуя лукаво. Отцу это казалось святотатством, и он на следующий день высказывал свое неудовольствие. Поэтому она перестала подходить в его технике. И бобина крутилась и крутилась, пока поворотным рычажком вниз ее среди ночи не останавливал я, обесточивая затем прибор правильной кнопкой.