Молния сверкает неожиданно – слишком увлёкся происходящим и пропустил момент, как всё зарождалось.
Почти без паузы, с сухим треском грохочет так, будто бы внутри каждого уха резко разломили по огромной деревянной доске. От раската такой силы я непроизвольно вжимаю голову в плечи и, приклонив колени, окидываю взглядом ночное небо.
Внезапно поднимается ветер. Взметает вверх дорожную пыль, с шумом пригибает верхушки деревьев, взлохмачивает придорожные кусты и, также внезапно, стихает. Всё вокруг застывает в ожидании – ни щебета птиц, ни стрёкота сверчков, ни даже шороха. Пахнет влажной землёй.
Набегающим шелестом по листьям, мощным потоком начинается дождь. Усиливаясь с каждой секундой, он вскоре перерастает в сплошную водяную стену. Вновь поднявшийся ветер, будто шторы на окнах, плавно приподнимает нижнюю часть дождевой завесы и оставляет её наклонной. Внутри воздушного напора образуются скоростные островки, и начиная выпукло гнать перед собой дождевые полосы, разбрызгивают по земле водяную пыль…
С первым же порывом ветра я уже бежал на противоположную сторону дороги, к забору, к тому его участку, где от края начинался поблёкший фасад постройки с двумя колоннами из стальных труб, держащих полуразрушенный козырёк, и чернел прямоугольник двери, ближе к краю, от которого вновь начинался железобетонный забор. Вся эта конструкция напоминала бывшую столовую – их в своё время понастроили в таких местах, для трудового люда и в достаточном количестве. Но моя попытка защититься от дождя, встав под остатками козырька, тщетна. Сильные струи, бьющие в землю под углом, всё равно меня достают…
Прикрыв одной рукой голову, другой не думая хватаюсь за уцелевшую ручку проржавевшей двери и почувствовав, что она подаётся, рву её на себя. И в следующий момент чуть не расшибаю себе лоб – в дверном проёме чётко видна кирпичная кладка:
– Чёрт, непруха!
Снова прикрываюсь рукой и прищурившись, резко разворачиваюсь. И от неожиданности озвучиваю свой вдох:
– И-ы-ы-ы… – и никак не могу выдохнуть.
От увиденного, руки и спина покрываются мурашками, а мышцы шеи сводит судорогой. И в то же время, от моментального прилива адреналина, всё тело как в лихорадке начинает колотить мелкой дрожью. В полном смятении, я закрываю глаза. Выбивая зубами мелкую чечётку, разворачиваюсь к двери и заполошно ощупываю её руками. Но это уже совсем и не дверь, а бетонная стена какого-то здания, а кроме всего прочего, я ясно осознаю, что нет дождя. И чтобы хоть как-то унять дрожь, совладать с метущимся в панике сознанием и не отключиться как в прошлый раз, я вслух и в такт пляшущим челюстям, начинаю сквозь зубы выталкивать слова, непроизвольно затягивая их на гласных: