Это были минуты торжества и восторженного предвкушения. Но два года пути показались нам воистину заключением. У нас практически не было свободного времени. Нас учили, тренировали, правильно кормили и снова тренировали.
Когда у нас выдавалась свободная от учебы минутка, мы были заняты в лаборатории. Вирги прислали нам с последней вернувшейся с Марса миссией семена. Каждому из студентов по обмену досталось по одному. Звездная Марсианская Академия дала нам задание: вырастить из семян растение. Оно происходило с планеты Вирг и называлось – жималюск. Инструкции прилагались.
В отличие от всех остальных, мне возиться с цветочками всегда нравилось, и я отдалась этому заданию с энтузиазмом. Но со временем даже у меня запал иссяк, а все потому, что этот вредный жималюск никак не хотел прорастать!
На нашей ракете была оборудована теплица, где в соответствии с инструкцией виргов был создан определенный микроклимат: тепло, влажно и светло.
Казалось бы, ничего особенного, все как на Земле в тропиках. Но жималюску чего-то не хватало!
На втором году полета я предложила поэкспериментировать с гравитацией. Однако, так как о силе притяжения не было ни слова в инструкции виргов, мое предложение проигнорировали. Но вы же помните, я и Полина – самые упрямые девочки во Вселенной. А Поля еще и самая умная. Она сама поколдовала с отверткой в системе жизнеобеспечения нашего блока оранжереи. Один блок был рассчитан на работу пяти студентов. Карл всегда был с нами и во всем нас поддержал. А двум оставшимся студенткам, подружкам Ане и Яне, мы ничего не сказали. Да они особо и не интересовались. Были слишком заняты флиртом с однокашниками.
Карл часто отлынивал от работы в оранжерее, предпочитая валяться в своей каюте. Полина сразу подружилась с бортмехаником ракеты и пропадала в его компании. Она обожала механизмы.
Я же торчала в лаборатории и от скуки беседовала с семенами, погребенными в отборный земной грунт, и с каждым днем во мне крепло убеждение, что я разговариваю с трупами.
– Ну чего вы упрямитесь! Здесь тепло, светло и никто вас не обидит, – шептала я жималюсикам.
Иногда поливая и удобряя почву, меняя силу притяжения и записывая показатели инфракрасных сканеров, я напевала любимые детские песенки.
Не знаю, что помогло: разговоры, песни или все-таки гравитация, но за полгода до прибытия на Марс в нашем блоке все пять семян проросли!