Когда в первую ночь в спальне новобрачных зажгли свечи, Ван Чуньшэнь топал туда как на место казни, ему даже хотелось умереть. Стоило ему потушить свечи и взяться с Цзинь Лань за ребенка, как У Фэнь принялась громко стучать в окно и причитать: мол, в чане завелась змея, поднимайся и поймай ее. Матушка Ван Чуньшэня, услыхав этот шум, в гневе выскочила из дома и, опираясь на посох, обругала У Фэнь: ишь, отвлекает людей от праведного дела и ведет себя непорядочно! У Фэнь рыдала снаружи, Цзинь Лань разревелась в спальне: вот ведь не повезло, она же девственница; коли оказалась бы в борделе и отдалась богачу, то получила бы несколько серебряных слитков, а так, подарив свою свежесть Ван Чуньшэню, только боли зря натерпелась, никакой выгоды не извлекла, сплошной убыток. Она так взбесила Ван Чуньшэня, что тот захотел запихнуть ее в топку и сжечь.
Однако в ту ночь У Фэнь голосила не на пустом месте – в чане с водой действительно появилась змейка длиной с палочку для еды, Ван Чуньшэнь только два месяца спустя узнал, откуда она там взялась. Однажды он пошел к цирюльнику и по пути встретил сборщика лекарственных трав Чжан Сяоцяня. Чжан Сяоцянь спросил его, помогло ли от ревматизма снадобье из живой змеи? Тут Ван понял, что за два дня до прихода в дом новой женщины У Фэнь заказала Чжан Сяоцяню живую змею под предлогом того, что у мужа-де сильно ломит ноги, а по рецепту из китайской аптеки лекарство надо готовить из живой змеи, но при этом она велела непременно поймать неядовитую.
Услышав эту историю, Ван Чуньшэнь испытал сочувствие к жене, а тут еще Цзинь Лань забеременела, поэтому каждую ночь он стал ходить в комнату к У Фэнь. Но Цзинь Лань тоже палец в рот не клади: почувствовав супружескую холодность и зная, чего боятся муж со свекровью, принялась их этим пугать – начала пить студеную воду, взбираться повыше протирать окна, рубить дрова топором, пинать все что ни попадалось на пути, в общем, не давала покоя плоду в своем животе. Матушка Ван Чуньшэня пугалась до смерти и, опираясь на посох, с утра до вечера следовала по пятам за Цзинь Лань – будто свита императрицы, из страха, как бы с той чего не случилось. Сам Ван в отчаянии перебрался жить в комнату к матери. Роды у Цзинь Лань прошли хорошо, появился мальчик, старушка не могла нарадоваться и улыбалась во весь рот, а вот У Фэнь исполнилась грусти и, наоборот, с утра до вечера рта не открывала.