С того времени У Фэнь и Цзинь Лань стали постоянно цапаться по мелочам, стычки их не прекращались, отчего Вану было настолько горько, что словами не описать. Он думал: если мужчину уподобить горе, то женщина окажется тигром, а на одной горе двум тиграм не ужиться, и покоя этой горе не видать. И Ван Чуньшэнь постепенно охладел к обеим своим женщинам.
В тот год, когда умерла матушка Ван Чуньшэня, Цзинь Лань снова родила, на сей раз девочку. Не знавшая всей подноготной старушка с довольным видом сказала сыну: «В семье Ван появились и дракон, и феникс, видать, правду говорили древние: жена-уродина – бесценное сокровище».
Но Ван Чуньшэнь-то знал, что Цзинь Лань в отместку за то, что он с ней не спит, забрюхатела на стороне. Ему думалось, что переспать с Цзинь Лань могли только гадальщик Слепой Чжан или же мусорщик Черный Ли. Странноватые вкусы Черного Ли были известны всему Фуцзядяню. Мало того что он любил протухшую рыбу и подгнившие креветки, так еще на еду ловил мышей и выкапывал дождевых червей.
После смерти матушки Ван Чуньшэнь сбыл наследное серебро, затем продал старый домишко и на той же улице приобрел усадьбу с деревянным домом, крытым соломой вместо черепицы. Затем он уволился с мукомольной фабрики и вместе с У Фэнь и Цзинь Лань решил открыть постоялый двор. Кто бы мог подумать, что заведение еще не открылось, а женщины уже сцепятся из-за его названия. У Фэнь считала, что постоялый двор следует назвать «Чунь фэнь» – «Весенний аромат», составив название из самых благозвучных иероглифов в именах ее и мужа. Цзинь Лань же говорила, что «Чунь лань» – «Весенняя орхидея» подходит куда лучше. Ван Чуньшэнь же вообще не хотел скрещивать свое имя с именами жен и предложил использовать только их имена – и на том покончить. Но если соединить фамилии, то получится «У цзинь» – «Золото из У», при этом «У» изначально созвучно слову «нет», при соединении с «Цзинь» – «золотом» – будет звучать как «Нет золота», а на такое Ван, разумеется, был не согласен. Если же соединить имена, то получится «Фэнь лань», что звучит как «Финляндия», и человек несведущий решит, что тут какое-то заморское заведение. В итоге он остановился на «Цзинь фэнь» – «Золотом аромате», но тут взъелась У Фэнь, сказав, что она старшая жена и как же ее имя может идти вторым? Ван Чуньшэнь подумал еще и предложил было «Фэнь цзинь» – «Ароматное золото», но оно тоже оказалось неблагозвучно, так как походило на «Поделить золото». Битве жен за название постоялого двора не было видно конца и края, пока однажды Ван Чуньшэн, праздно бродивший у причала на Сунгари, не встретил там старого товарища, выгружавшего товары, и тот его не спросил: «Слышал, ваша семья открывает постоялый двор; на сколько канов?» Ван Чуньшэнь ответил: «Три кана: два больших, один маленький, можно будет разместить двадцать человек». Сказав это, он подумал: почему бы не назвать постоялый двор «Три кана»? С женскими именами перекрещиваться не будет, название ясное и доходчивое.